Г.: Сюрприз с зоны пишет Культурному, что так, мол, и так, Паха, пришли с общака пятьсот штук. А я Культурному говорю — хуя! Я откинулся, вы мне с котла что выделили? Нет, говорю, а тут кенту твоему половину лимона, не до хуя ли он желает?
О.: Культурный где?
Г.: На воле, чесотка заебаная. В ладоши, поди, от счастья, что меня закрыли, хлопает. Но ни хуя, яма для него уже готовенькая стоит, ждет, не дождется.
О.: Гоцман одыбал?
Г. — Одыбал, но рука не шевелится.
О.: А морально?
Г.: Чуть-чуть. У него другая волна, сам знаешь. У него затормозка еще на той жизни. События не оценивает, так как нужно, не воспринимает. Я с ним этой темы не касался. Я отдаю ему должное по-своему. Придем, посоветуемся. Я заранее знаю, что он скажет, но приличия ради выслушаю его, а потом все равно делаю по-своему.
Бабушкина через судью передала стенограмму Очкасовой.
О.: Зачем они так из-за чеченов шкуру рвут?
Г.: Хуй их знает, а ты, Олега, не ведись. С воровского согласия мы чеченов уебали, так что все путем.
О.: Говорят, в Каштаке недавно чечен с русской девкой на гранате подорвался.
Г.: Было дело. Они его запаяли и увезли, в Новосибирске хоронили. На могиле клятву давали, и, представляешь — меня мусора подрезали.
О.: Ты Культурного как знаешь?
Г.: Овца он, Олега. Когда откинулся, первые дни вообще к нам не подходил. Ни на стрелки не приходил, никуда. Уехал к проститутке своей в Беклемишево или еще куда, не помню. Мы у Секретаря спрашиваем — где Культурный? Мы сами говорит не в курсе. Потом они уже проболтались, что у матреши он своей. Когда события начались, мы его два дня не могли увидеть. Он приехал на стрелку, стоит газетку читает. Подходит к нему Торопыга и спрашивает: «Пал Палыч, едем?» Он отвечает, что у него машина барахлит. У нас земля под ногами горит, а ему тачку в ремонт загонять надо, представляешь, хуила, проблему высосал из пальца. Торопыга: «Ты что из убежища выполз?» Тому стыдно, он даже покраснел. Так ездил он в Москву, ты в курсе?
О.: Нет, а зачем?
Г.: Страховался, мерин. Встретился там с шестью ворами и говорит им ситуацию в Чите. За себя молчит, а меня с Торопыгой подставляет. Она не думал, что они ему ответят. Лоха позвонил из Москвы: «Я здесь с Шаром, от него звоню. Что у вас там, в городе происходит?» С Пашей — Весной толковал, в «Красный дракон» звонил. А Культурный это узнает, думает, воры насядут — и юзанул в Москву, узнать, что и как. Говорит там, что, мол, Ловец с Торопыгой все в Чите мутят. А мы, прежде чем что-нибудь решать, мнение людей спросили, как нам поступить в данном случае. Все говорят, казнить. Мы же не от своих мозгов это залупили. Воры ему говорят: «Правильно Ловец с Торопыгой поступают, не надо давать чеченам в Чите приземлиться».
Смеются.
Г.: Культурный прилетает, его Торопыга встречает в порту и спрашивает: «Ну что, там, в Москве воры решили?» Он, овца, отвечает шары в пол: «Все путем, все нормально». А мы и без него знали, что все однозначно, потому что понимание воровское такое. Если бы я не был близок с ворами… (не договаривает), Культурного можно просто в городе держать, как ширму.
О.: Тут нужно что-то делать… (не договаривает).
Г.: Мы в Комсомольск поехали, воры нас позвали. Они меня позвали, когда коснулось. Пацаны молодые говорят, чтобы не Культурный, а я за управление отвечал. И меня Жем зовет: «Пусть приедет». Культурный едет, я и Гоша. Он сейчас в тюрьме сидит. Едем в поезде. А разговор в «Лотосе» начали, когда пацаны в Комсомольск ездили. Воры им там сказали, чтобы они этот вопрос на обзор города вынесли. И они говорят, что они были там и чтобы здесь Ловец и Торопыга отвечали непосредственно, Культурного не упоминают даже. В поезде он говорит: «Гриха, город у нас большой. Здесь минимум три, четыре человека на положении могут быть». Я ему: «А у меня нет желания за что-то отвечать. Ты что, думаешь, я к ворам еду за короной? Нет, пацаны про меня сказали, вор меня позвал, вот я и поехал».
Конец фонограммы.
Приложение номер три.
Машинописный текст речевой информации с кассеты номер сорок шесть.
В контролируемом помещении двое продолжают ранее начатый разговор.
Г.: …ты где учился? Я говорю: «В школе номер сорок шесть, восемь классов не закончил» — общий смех. «Сколько судимостей?» — «Пятнадцать» — громко смеются. (Переключение). Пацаны про меня сказали, вор меня позвал, не могу я не поехать. Отвечайте за Читу вы, хоть ты один, мне-то какая разница, кто будет на положении. Что я, умнее, что ли стану, если буду ответственным. А у Культурного это аж болезнь. Я бы мог, допустим, объяснить разумно, что он плесень старая ни на хуй уже не способен, но зачем мне это. Ширма в городе нужна, вот пусть и шароебится у ментов на глазах, а так-то все равно я с Торопыгой все везу.