В тесной камере дежурной части Святой был в последний раз без трех месяцев тринадцать лет назад. Ничего в ней не изменилось с тех далеких пор, разве что только нацарапанные, чем попало на дверях клички ее обитателей подновились, так как старые регулярно закрашивались. Задыхался в свое время тут и Дымок. Его погоняло коряво примостилось над самым глазком. Чуточку выше оставил автограф и Олег. Друган возник в памяти без натуги и вполне естественно, со смешным и одновременно горьким эпизодом его взбаламошенной жизни. Женился Серега перед предпоследней ходкой на красотке из Читинского педагогического института и после того, как совпал, в зоне почти каждый день трепал Святому, как безумно любит жену за то, что в письмах она шлет ему живую воду и счастье. Вместо счастья кареокая красотуля приперла мужу на длительное свидание гонорею. Как всегда в таких случаях и бывает, на третьи сутки у Дымка закапало. Забыв, что питает к напомаженной с высшим образованием курве нежные чувства, он бил ее так, что со стены комнаты свиданий оборвалась репродукция картины Серова, а на истошные крики о помощи пострадавшей, сбежалась, наверное, вся лагерная администрация.
Прервал воспоминания поворот ключа в дверном замке и не выполнивший обещания мент, вывел Олега на улицу.
— Можешь считать, на этот раз вывернулся, но гадом буду, компромат на тебя сыщу.
— Генералом стать хочется или морда моя вам не понравилась? — дерзнул на прощание Святой.
— И то, и другое.
В субботу, в семнадцать тридцать по местному времени плотно упакованный дачниками электропоезд отчалил от перрона и, пока шелушащая семечками толпа рассасывалась по ближайшим от города станциям, Олегу с женой пришлось поторчать на своих двоих в тамбуре. На восток, как впрочем, и на запад, Святого катали только «столыпиным», и теперь он с любопытством наблюдал сквозь треснувшее стекло разъезжающихся дверей за коршуном, который, стремительно пикируя под нижней кромкой серых туч, шугал звенящих над пахотой полей жаворонков.
Поймав зеленый Ленкин взгляд, Олег ободряюще подмигнул ей, согнав со лба морщинки. Чем дальше от напутанного в жизни удалялся вагон, тем крепче становилась безысходная поначалу мысль, что Читу придется все-таки покинуть. «Во-первых, менты на хвост сели, во-вторых, в натуре пора хату заиметь, да и от судьбы не убежишь, везде достанет. Ничего в природе просто так не бывает, говорят, что случайность — это неизученная закономерность, посмотрим, что она мне уготовила» — молча размышлял Святой.
Пятнадцать минут одиннадцатого электричка, наконец, приткнулась к одноэтажному деревянному строению станции Солнечная, оказалось, что до Первомайска нужно было добираться еще и автобусом, правда, всего двенадцать километров. Русоголовый крепыш с зачесанными назад волосами уступил свое место жене Святого и завязал с ним базар.
— Раньше я не встречал вас в поселке, вы из Читы?
— Оттуда.
— В гости к кому или как?
— Имя у тебя есть?
— Извини, Костей мать нарекла.
— Отца нет что ли?
— Есть вроде, а вроде и нет. Сбег к молодой на старости лет.
— Понятно. Не к родственникам, Костя, квартиру смотреть. Если понравится, перееду.
— Конечно, понравится, у нас в городе благодать. Где вкалывать думаешь?
— Шофером, если есть где, а нет, так поищу, что-нибудь.
— В Первомайске одна автобаза, в комбинате …
— Что за комбинат?
— Горно-обогатительный, я в нем на «БЕЛАЗе» почитай, каждый день карьер чешу.
— Че в нем роют?
— На оборонную промышленность работаем, руду какую-то. Уран, наверное, точно не знает никто.
— Улица Строительная дом восемь, где это не подскажешь? — переменил тему Олег.
— На первой остановке сойдете и спросите у любого, вам покажут. От ПТУ третья пятиэтажка, не промахнешься.
«Вежливый парень, хороший, сразу видно», — определила Ленка попутчика, разыскивая нужный адрес, и не знала, бедная, что муж ее с этим вежливым в одном только этом поселке убьет четыре человека, а пока благоухающая сирень и насаженная везде черемуха навевала отличное настроение…
Хата из двух комнат находилась в последнем подъезде кирпичного дома на первом этаже. Новой планировки, большая и просторная, Святому она приглянулась, а жене его просто не верилось, что они будут скоро в ней жить. Теплым, чирикающим воробьями утром, хозяин квартиры водил их по Первомайску и ничего особенно не нахваливал. Олегу с Леной и так все нравилось. В небольшом городке было тихо, как на курорте. По нешироким, зеленым от пышной растительности улицам, умывая тополя и асфальт, ползала поливочная машина. Стоял поселок в ложбине сопок, вплотную к нему жался смешанный густой лес. Вид портил только глубокий карьер, в котором, несмотря на выходной, надрывно посвистывали турбинами сорокатонные «БЕЛАЗы». Часа через три, уставшая бродить компания, села передохнуть на спрятанную в тенистых кустах маленькой, ухоженной, словно личный приусадебный участок, площади. У постамента Ленина пестрела огромнейшая клумба ранних цветов.