— Нет, все-таки пингвин из тебя был лучше, — тихо проговорила она и вернулась на свою кровать. За окном завывала метель, а в домике было тепло и уютно. На столе стоял горячий чай, в руках была интересная книга, статья была наполовину написана, и даже сопящий на соседней кровати Малфой не мог испортить этого прекрасного ощущения, которое буквально затопило душу. Кажется, это называлось умиротворением, и теперь Гермиона наконец-то познала его. И это стоило того, чтобы пересечь весь земной шар. Она и сама не заметила, как уснула.
***
Утро нового дня не принесло никаких изменений. За окном все так же бушевала стихия, и Гермионе ужасно не хотелось открывать глаза, напротив, приятная полудрема окутала ее, заставляя балансировать на грани сна и реальности. Где-то над ухом раздался шум, будто кто-то что-то искал.
— И почему нельзя трансфигурировать еду, — спросил чуть надменный голос.
— Потому что это исключение из Второго закона трансфигурации Гэмпа, — пробормотала Гермиона сквозь сон.
— Это был риторический вопрос, Грейнджер. Я шёл за тобой в рейтинге школы. Уж поверь, я прекрасно помню Второй закон трансфигурации Гэмпа.
— Малфой. — Она открыла глаза. — Утро просто не могло начаться хуже.
— Поверь, Грейнджер, могло. У нас кончилась еда.
В этот самый момент раздался стук в дверь. Малфой даже глазом моргнуть не успел, а Гермиона уже схватила с тумбочки палочку и взмахнула ею.
— Не заперто! — крикнула она.
— Привет. — Кэй улыбнулся и обвел комнату взглядом. — Завидую я этому парню.
Он указывал рукой на пингвиненка, которого Гермиона схватила на руки и теперь прижимала к себе, как игрушку. Она ничего не ответила, только слегка покраснела.
— Я принес тебе еды на день. Тебе и твоему маленькому другу. — Кэй поставил на стол коробку с едой, а на пол — ведерко анчоусов. — Надеюсь, ему понравится. Да, дружок?
Глупо, наверное, но Гермионе показалось, что Кэй как-то странно на нее смотрит. Она просто сидела на своей кровати и гладила пингвиненка, но почему же он так внимательно ее изучал?
— Гермиона, я, — начал Кэй, но вдруг Малфой громко запищал, и от этого звука они с Гермионой вздрогнули. — Я пойду. Я зайду вечером. Не скучай.
Дверь захлопнулась, и Гермиона расколдовала Малфоя.
— Ты чего разорался? — недовольно спросила она.
— Грейнджер, ты знаешь, чего от тебя хотел этот маггл? Он собирался воспользоваться тем, что вы в домике одни.
— Еще скажи, что ты ревнуешь. — Гермиона скрестила руки на груди.
— Упаси, Мерлин. — Малфой картинно дернулся. — Пожалей мою психику, Грейнджер. Я не готов к такому кошмару.
— Я уже близка к тому, чтобы выставить тебя на улицу.
— Ты этого не сделаешь. — Он принялся копаться в коробке. — Я слишком милый пингвиненок, который заблудится в этом страшном буране. Ты не простишь себе этого.
— Да ладно. Я выгоню тебя в человеческом облике.
— Тоже нет. Я слишком легко одет, я замерзну насмерть, а ты слишком мягкотелая, чтобы это допустить. — Он достал из коробки кусок бисквита, придирчиво осмотрел его и принялся есть.
— Твой обед, Малфой, в ведерке, — язвительно бросила Гермиона.
— Сырые анчоусы? Ну уж нет, Грейнджер. Сама превращайся в пингвина и ешь эту гадость.
— Будешь есть как миленький, если вдруг кто-то зайдет.
Но никто так и не зашел. До самого вечера Гермиона с Малфоем сидели вдвоем и старательно избегали любых разговоров. Ей нужно было писать статью, он же взял с тумбочки книгу Мэри, замотался в одеяло и принялся читать. Впрочем, то, что день прошел в молчании, только радовало. Взаимные подколки были неуместны в сложившихся обстоятельствах, а без них обходиться пока не получалось. Так что тишина стала неплохим выходом.
— Будешь чай? — спросила Гермиона уже под вечер, после того, как Кэй заглянул на минуту, убедился, что все нормально, и ушел.
— Только если ты не собираешься меня отравить таким хитрым способом.
— Простого «спасибо» было бы достаточно, — фыркнула она и нажала кнопку на чайнике.
— Ну хорошо, хорошо. Спасибо, — почти по буквам выдавил Малфой.
На третий день буран стал потихоньку стихать, и Гермиона с самого утра превратила Малфоя в пингвина.
— Во-первых, так от тебя меньше вреда. Во-вторых, не ровен час вернется Мэри, — пояснила она и с видимым удовольствием бросила ему сырого анчоуса. Малфой ответил долгим укоризненным взглядом, но эта партия в гляделки была проиграна. Ему все-таки пришлось съесть рыбешку.
Если Гермиона думала, что от Малфоя-пингвина мало вреда, она глубоко заблуждалась. Словно в отместку за то, что он не может валяться на мягкой кровати и есть пудинг, который как раз принес Кэй, Малфой принялся хаотично бегать по комнате, врезаясь во все, что попадалось на его пути. В конце концов он с разбегу толкнул ножку стола. Стоявшая там чашка с кипятком опрокинулась, и вода только чудом не пролилась на его глупую голову.
— Идиот, — прошипела Гермиона, водружая пингвина на кровать и убирая палочкой следы бесчинств. — Можешь посидеть спокойно?
Малфой отчаянно замотал головой и захлопал крыльями. Если бы он был человеком, это могло бы показаться угрожающим. Но сейчас это было смешно. Гермиона расхохоталась.
— Так, завтра отнесу тебя в колонию, — сказала она. — Там прибьешься к кому-нибудь и будешь вести себя, как обычный пингвин. Я буду приходить каждый день на то же самое место, где нашла тебя в первый раз. Понял? А теперь, пожалуйста, веди себя потише. Я хочу закончить статью.
Гермиона с головой ушла в работу и почти два часа просидела, склонившись над бумагами. Когда она наконец-то подняла голову, чтобы налить себе чаю, то увидела Малфоя, лежащим на кровати. Он широко раскинул крылья, вытянул лапы, а голова опасно свисала с края. Гермиона улыбнулась и переложила его на подушку. Ответом ей стал короткий сонный писк.
— Какой он милый! — Мэри вернулась через три часа и теперь с умилением рассматривала спящего пингвиненка. — Ему не пора кушать?
— Да, пожалуй, пора, — не без удовольствия ответила Гермиона. Мэри тут же подошла к кровати и почесала пушистую макушку.
— Траббл, просыпайся. Пора ужинать, — ласково проговорила она, извлекла из ведерка рыбку и помахала ею перед сонным Малфоем. Тот мигнул пару раз и покосился на Гермиону.
— Давай, Траббл, ну же, — та явно наслаждалась моментом. — Ой, какую вкусную рыбку тебе дают.
Маленький клюв неуверенно сомкнулся на анчоусе, от чего Мэри пришла в восторг.
— Смотри, Гермиона, он ест у меня из рук. Я ему понравилась!
Гермиона весело улыбнулась, надеясь, что Малфой не подавится от восторга.
— Можно он поспит со мной? Он такой мягонький!
Это было чересчур даже для издевательства.
— Мэри, пингвины привыкли жить в холоде. Давай лучше наберем ему в тазик снега, — осторожно проговорила она.
— Ох, а я и не подумала. Он же может перегреться да?
— Конечно. — Гермиона понимала, что несет полную околесицу, но Малфоя надо было спасать. Хотя бы потому что если он сейчас действительно проведет ночь в объятиях Мэри, то потом будет всю жизнь припоминать это. Гермиона выскользнула на улицу, зачерпнула тазом снег и вернулась в домик. Мэри кормила пингвиненка рыбой и умилялась, а Гермиона подумала, что это было достаточным наказанием для него, что бы он там ни натворил в Лютном переулке.
После ужина Малфой принялся барахтаться в снегу, стараясь, чтобы как можно больше его попало на Мэри. Это была самая расчетливая и холодная — во всех смыслах — месть, которую только можно было представить. Но Мэри не поняла, что это месть, и решила, что с ней хотят поиграть. В следующий миг Малфоя всего изваляли в снегу, и он принялся с писком носиться по комнате. Мэри делала вид, что гоняется за ним, Гермиона просто хохотала.