Вчерашние прогнозы погоды предсказывали палящий зной по всему штату, но рассвет в Сан-Франциско был типично туманным. Я проспал и, выскочив в спешке, забыл фотоаппарат. На завтрак времени не хватило, но я успел затолкать в себя сэндвич с арахисовым маслом, забрасывая вещи в машину: спальник и холодильник для пива на заднее сиденье, диктофон на переднее, незаряженный «люгер» под сиденье водителя. Обойму я оставил в кармане, сочтя, что она может пригодиться, если дело примет непредвиденный оборот. Карточки прессы вещь полезная, но когда начнется заварушка, лучший пропуск – это пистолет.
К тому времени когда я запер дверь квартиры, было почти восемь, и где-то на укутанном туманом мосту Бей-бридж между Сан-Франциско и Оклендом я услышал первую радиосводку:
«Сегодня утром городок Басс-Лейк готовится к нашествию пользующейся дурной репутацией банды „Ангелы ада“. Тяжеловооруженные полицейские и помощники шерифа размещены на всех дорогах, ведущих к Басс-лейк. Шериф округа Мадера Марлин Янг сообщил, что в состояние боевой готовности приведены вертолеты, а также сотрудники служб быстрого реагирования. Другие силы правопорядка в округе, включая полицейских с собаками округа Керн, были оповещены и при необходимости готовы вмешаться. По недавним сообщениям, „ангелы ада“ скапливаются в Окленде и Сан-Бернардино. Оставайтесь с нами в ожидании дальнейшего развития событий».
Среди тех, кто тем утром специально настроился на эту волну, было несколько тысяч безоружных налогоплательщиков, собиравшихся провести выходные в окрестностях Басс-Лейк и в Йосемитском национальном парке. Они только что выехали, большинство еще сонные и раздражительные после лихорадочных сборов и подстегивания детей, чтобы завтракали скорее, когда из треска статики сложилось предостережение, дескать, они направляются в то самое место, которое вскоре может превратиться в зону боевых действий. Они читали про Лаконию и прочие выходки «ангелов ада», но в печати угроза всегда казалась далекой – да, жуткой и по-своему реальной, но не вызывала того страха с кислым жжением в желудке, который приходит с пониманием, что на сей раз дело касается тебя. Завтра газеты будут рассказывать об избитых и запуганных не за несколько тысяч миль, а именно там, где ты собираешься провести уик-энд с семьей.
* * *
Мост запрудили отдыхающие, решившие выехать пораньше. Я опаздывал минут на двадцать-тридцать, и когда добрался до касс пошлинного сбора у оклендского конца моста, спросил кассира, не проезжал ли до меня кто-то из «ангелов ада».
– Сукины дети вон там, – он махнул куда-то.
Я не знал, о чем он, пока ярдов через двести за пропускным пунктом не проехал вдруг мимо большого скопления людей и мотоциклов, сгрудившихся вокруг серого пикапа со свастикой на боку. Они словно бы материализовались из тумана, и это зрелище плохо сказывалось на дорожном движении. На мосту семнадцать пропускных ворот на восток, и проезжающие их машины расходятся всего на три полосы, иными словами, все толкаются за лучшее место на коротком скоростном отрезке шоссе между кассами и разделительными щитами в полумиле от них. Даже в ясный день этот отрезок опасен, но туманным субботним утром и с жутким спектаклем, маячившим впереди, толчея была хуже обычной. Вокруг меня выли гудки, машины заносило, водители сбрасывали скорость, головы рывком поворачивались вправо. Нечто подобное обычно происходит рядом с местом крупной аварии, и многие водители тем утром свернули не на тот съезд, засмотревшись на чудовищный митинг, о котором, если бы они слушали радио, их предупредили всего несколько минут назад. А теперь угроза замаячила перед ними во всей своей вонючей, татуированной красе.
Я был достаточно близко, чтобы узнать «Джипси Джокерс» – человек двадцать их слонялись вокруг фургона в ожидании проспавших. На проезжающие машины они внимания не обращали, но одной их внешности хватало, чтобы те притормаживали. За исключением расцветки, они в точности походили на любую из банд «Ангелов ада»: длинные волосы, бороды, черные жилетки и непременные низкие мотоциклы, у многих к рулю приторочены спальники, на крошечных задних сиденьях примостились девицы.
Этих отверженных очень устраивает их неприступность. Она избавляет их от кучи неприятностей, связанных с налоговыми инспекторами, теми, кто желает свести с ними счеты, или рутинным приставанием полиции. От общества они изолированы настолько, насколько им удобно, но сами без труда разыскивают друг друга. Когда Сони прилетает в Лос-Анджелес, Отто встречает его в аэропорту. Когда Терри едет во Фресно, то быстро находит президента тамошнего отделения Рея, который обитает в неком неведомом месте и связаться с которым можно лишь по секретному номеру телефона, который постоянно меняется. Оклендские «ангелы» используют для связи телефон Барджера, время от времени проверяя сообщения на автоответчике. Кто-то пользуется различными салунами, где их хорошо знают. «Ангел», который хочет выйти на связь, договаривается либо о месте встречи, либо о звонке по определенному номеру в условленное время.
Однажды вечером я пытался условиться о встрече с молодым «ангелом» по имени Роджер, в прошлом диск-жокеем. Это оказалось невозможным. Он понятия не имел, где будет завтра.
– Меня же не просто так зовут Роджер Бродяга, – сказал он. – Сплю, где получится. Все едино. Как только начнешь этим заморачиваться, застопоришься и тебе конец, чел, крышка.
Если бы его тем вечером убили, он не оставил бы по себе никаких следов: ни документов, ни личных вещей, а его байк тут же разыграли бы остальные. «Ангелы ада» не считают необходимым писать завещания, и их смерть большой писанины не требует. Истекает срок водительских прав, отчеты о приводах в полицию отправляются в тупик «Нераскрытое», байк меняет владельца, а несколько «личных карточек» из бумажника бросают в мусорный бак.
Из-за кочевого образа жизни их система связи должна функционировать безотказно. Потерявшееся сообщение может привести к большой беде. «Ангела», который мог бы сбежать, арестуют; свежеукраденный байк не попадет к покупателю; фунт марихуаны – в нужные руки; или – на худой конец – целое отделение не узнает про пробег или большую вечеринку.
Конечный пункт пробега держат в секрете как можно дольше, – главным образом, чтобы помучить копов. Президент отделения узнает о нем по междугороднему телефону, а потом говорит своим накануне пробега либо на собрании, либо оставив сообщение у горстки барменов, официантов и «своих» девах, известных как связники. Система исключительно эффективна, но не защищена от утечек, и к 66-му «ангелы» решили, что единственная надежда сохранить конечный пункт в тайне – вообще его не разглашать до начала пробега. Барджер как-то попытался так сделать, но полиция сумела проследить передвижение колонны и по радио передавала информацию вперед. Радиосопровождение – единственное, что дает копам преимущество, ощущение уверенности и контроля над ситуацией. И они правы, пока не происходит сбой, но с уверенностью можно предсказать, что в такой, как этот, людный уик-энд колонна байкеров попросту исчезнет, как точка, улизнувшая с экрана радара. Для исчезновения нужно всего ничего: какая-нибудь редкая вечеринка, куда постоянно стремятся попасть «отверженные», ранчо или большая ферма, с владельцем которой они на короткой ноге, участок в глухомани и вне досягаемости легавых, где можно напиться, раздеться и броситься друг на друга, как козлы в гоне, пока не отрубятся от изнеможения.
Стоило бы купить себе полицейскую рацию, чтобы послушать панику в эфире:
– Группа из восьмидесяти человек только что проехала через Сакраменто, направляется на север по федеральной 50… никакого насилия… думаем, движется к озеру Тахо…
В пятидесяти милях к северу, в Плейсервилле, шеф полиции взбадривает своих ребят и отправляет с обрезами на обе стороны трассы к югу от черты города. Два часа спустя они все еще там, и диспетчер из Сакраменто нетерпеливо требует доклада о том, как Плейсервилл справляется с кризисом. Шеф полиции нервно сообщает, мол, ничего не происходит, и спрашивает, могут ли его заскучавшие войска разойтись по домам и отдохнуть в законные выходные.
Диспетчер, сидящий в радиорубке штаб-квартиры дорожного патруля в Сакраменто, говорит, мол, держитесь, а он пока поспрашивает. И несколько минут спустя в наушниках раздается его писк: