– Это от твоей матери!
Сердце Конора возликовало от радости, но только на мгновение, а потом снова рухнуло. Правдой это быть не могло. Его мама не умела ни читать, ни писать.
Дорогой Конор,
Я давно хотела написать тебе это письмо, но, как ты знаешь, ни писать, ни читать я не умею. Младший брат Дэвина Трансвика, Доусон, любезно согласился написать его для меня. Он говорит, ему в любом случае надо практиковаться в чистописании. Доусон – хороший мальчик!
У меня не так много свободного времени перед моими вечерними делами, но я хочу, чтобы ты знал: мы тобой гордимся. К сожалению, с тех пор, как ты уехал, жизнь наша усложнилась. Мне пришлось занять твое место и стать служанкой Дэвина, так как в тот момент, когда ты уехал, мы еще были должны лорду Трансвику немало. Весна была очень холодной, и у нас погибло много овец, а волки ведут себя совсем безобразно. По их вине с зимы мы потеряли двух наших собак. Еды не хватает. Бòльшую часть того, что зарабатываем, приходится отдавать Трансвикам в счет выплаты долга. Я не хочу тебя пугать, но концы с концами без тебя сводить стало трудно. Пожалуйста, спроси у Зеленых Мантий, не пришлют ли они нам продуктов на эту зиму. Конечно же, это самое меньшее, что они могут для нас сделать, так как ты теперь работаешь на них. Я бы не стала просить, если бы у нас был другой выход.
С любовью,
Твоя мама
P.S. Это Доусон. Мне очень жаль, что твоя семья голодает. Мой отец не хочет прощать вам долг. Я его просил.
Конор ничего не сказал. Представить свою маму в услужении Дэвину и без того было слишком тяжело, но узнать, что дома совсем нечего есть… Конору не хотелось об этом думать, но то и дело перед глазами сами собой всплывали ужасные картины. Беда надвигалась, еще когда отец попросил Конора пойти в услужение к Дэвину. И пусть он отчаянно не хотел ехать в Трансвик, пусть его мучил вопрос, почему именно он, а не кто-то другой из братьев, Конор знал, что иначе его семье придется голодать.
Внезапно полный рюкзак провианта показался роскошью.
– Уверена, с ними все будет в порядке, – подушкообразная кухарка обняла Конора за плечи и вернула письмо. – Они отдали тебя Бриггану, жертвуя собой ради спасения Эрдаса. Слышал, что твоя мама сказала? Она тобой гордится!
Одна из кухарок протянула Конору сумку и добавила:
– И мы тоже. А теперь марш отсюда. Парню Бриггана не место на кухне, не важно, откуда он родом.
«Но если мне больше нет места ни на кухне, ни на пастбище, – подумал Конор, – и мне неуютно в этом замке, где же тогда мое место?»
Башня луны
В другой части крепости Мейлин направилась к географической комнате, в которой хранились карты. Бродя по ней, заложив руки за спину, Мейлин избегала взгляда трехсотфунтовой панды, тоже находящейся в комнате. Не то чтобы девочке не нравилась Джи. Просто если бы Мейлин посмотрела сейчас на животное, то все, что злило ее в данный момент, могло выплеснуться наружу.
Перед Мейлин висела карта Эрдаса. Все континенты были тщательно выведены темно-красными чернилами: Амайя, Нило, Эвра и Цонг. У самого края карты кто-то пунктиром пририсовал еще один континент – Стетриол. Мейлин ткнула в него пальцем. Отсюда пришли Захватчики. Отсюда явился Пожиратель. Мейлин провела пальцем до Цонга. Оказалось совсем не далеко. Не удивительно, что сначала напали на ее страну.
«Жив ли отец?» – вздохнула Мейлин. Закрыв глаза, она представила лицо генерала.
Затем Мейлин перевела палец от Цонга к Эвре. Очевидно, намного дальше, чем от Стетриола до Цонга.
«Что я здесь делаю? – гневно подумала она. – Почему я не сражаюсь там? И почему мне достался такой бесполезный дух зверя?»
Жаль, что другие члены группы к отплытию еще не подготовились. Мейлин собрала оружие, припасы и правильно все сложила – так, как ее учил отец. Впрочем, не удивительно, что другие делают это медленнее. У них, наверное, никогда и не было много личных вещей, и им непривычно что-то складывать.
То, что они отправлялись на задание, немного успокаивало, но Мейлин все равно грызли сомнения. Как именно охота за другим Великим Зверем поможет сейчас Цонгу?
Мейлин крутнулась на каблуках. Джи тихо сидела позади нее. Из-за черных пятен вокруг глаз она казалась немного грустной. Панда была такой медлительной, такой спокойной. Конечно, у нее имелся дар исцеления, но чтобы излечить смертельно раненого, его было недостаточно. Джи наверняка бы пригодилась, если бы Пожирателя нужно было заобнимать до смерти. Гнев вскипел в Мейлин. Дверь открылась, и Мейлин тотчас же взяла себя в руки. Никто не должен видеть, что она всерьез расстроена. Особенно этот противный Роллан.