Не за свои шкуры боялись Ложкин и Тучин. Мучил страшный вопрос: вдруг не оправдают высокого доверия партии и комсомола?
Курсантам объяснили, что они будут выполнять важные стратегические задачи. Какой запас топлива у истребителя? Максимум – на 50 минут. Только взлетел – думай о посадке. А на воздушном авианосце дуй хоть за тысячу верст, выполняй задание и подобным же макаром возвращайся на базу. Такая «верховая езда».
Полетели Ложкин и Тучин «верхом» в первый раз. Непривычно было и жутко! Бомбардировщик с «ястребками» на крыльях – как куриный нашест с хохлатками. Разбежался «нашест» длинно и вскарабкался, изо всех сил цепляясь за тучки, в небесную высь. Сидят пилоты в своих самолетах, млеют от новизны ощущений, на кабину «извозчиков» посматривают, не дают ли знака. Ага, машут, чтоб запускали движки: в начале тридцатых годов радиосвязь в советскую авиацию еще не дошла. И вновь знак: стартуйте! Тучин вспорхнул, а Ложкин не может: замки-держатели заклинили, не отпускают ястребок. Газует Ложкин, а из кабины бомбардировщика отчаянные угрозы кулаками: дескать, глуши мотор, балда, крыло оторвешь! И Тучину семафорят: садись на крыло, чтоб не было крена! А Тучин боится: вдруг врежется и собьет бомбовоз?!
Натерпелись…
Через год тренировок пилоты авианосцев умели играючи, как циркачи, выполнять взлеты-посадки, даже ночью экипажи были готовы к ответственным боевым операциям. Вдруг нежданно свалился приказ – эскадрилью разогнать. Каким-то высоким чинам затея с авианосцами показалась дурью, пустой тратой государственных средств. Военная служба – судьбина разбросала Ложкина и Тучина по белу свету: одного на юг, другого на восток. За три года до войны они потеряли друг друга из виду…
…Тяжелый бомбардировщик с грохотом ползет в кромешной тьме возле самых звезд – на максимальной высоте, какая доступна бомбовозу с двумя истребителями, прижавшимися к крыльям. Капитан Иван Ложкин уже три часа дремлет в открытой кабине биплана, периодически грея нос в кулаке. На пилоте меховой комбинезон, унты-сапоги, ушанка. По другую сторону фюзеляжа бомбардировщика прижух в кабине истребителя напарник Ложкина, капитан Павел Тучин. Офицеры встретились две недели назад. Ложкина сняли с боевого вылета и под секретом доставили в штаб воздушной армии. Смотрит Ложкин и глазам не верит: сидит в красном уголке живой и невредимый Тучин и листает от скуки замусоленные газеты! Вот была радость! Офицерам заявили в штабе, что надо вспомнить былое, и что они вновь становятся участниками «верховой езды». Но чтоб ни-ни! Никаких разговоров.
Возле «ишачка» Ложкин растрогался. На И-15 он начинал служить, воевал в Испании. Отличная боевая машина для тех лет. Время было победное, со звоном рекордов, блеском славы. Летали – сколько желали. Курсанты быстро становились мастерами. Но после гибели Тухачевского в ВВС хлынули люди, равнодушные к воздухоплаванию, истинные враги Отечества. Они, они сгубили боевую авиацию. Мало сказать, что чиновники свели до нуля летную подготовку, так они еще поставили под негласный запрет выполнение фигур высшего пилотажа: боялись, что будут ЧП. А без ЧП – все тихо, спокойно! Самыми лучшими летные показатели считались у тех авиачастей, где не наблюдалось и намеков на происшествия. Но, как правило, там и не летали.
Тучин смотрел на своего «ишака» с неприязнью, даже отвращением. На этом истребителе он был сбит в начале войны. Никакой самолет. Телега. А был массовым в сорок первом. Налет часов у немцев и у нас был разителен: наши почти не летали. Лишь немногие «старики», такие как он и Ложкин, выходили из боев невредимыми – сказывался опыт, мастерство.
Наконец начались тренировки. Высший пилотаж, воздушные посадки на крылья бомбардировщика, старты с крыла, учебные воздушные бои, бомбометание. Через две недели изнурительной подготовки начальство приказало «кончать игру».
…Летчиков доставили к командующему – живой бритоголовой легенде воздушного флота. Командарм изложил суть дела и поставил задачу. На большой высоте их доставят в Румынию, там они бесшумно спланируют к нефтяному району Плоешти, приблизятся к нефтепроводам через Дунай и уничтожат их к чертовой бабушке. Под конец монолога генерал сказал так:
– Тощий «ишак», конечно, не газель, но… Никакой другой истребитель тут не годится, требуется ведь длительное планирование с максимальной бомбовой загрузкой. С вашими навыками можно сотворить чудо. Слышите? Операция на контроле у Ставки.
Командующий поскреб лысину, вздохнул и неожиданно тепло добавил:
– Вот что, ребятки, я вам скажу. Одно из двух – или прорветесь, или сгорите. Надо, парни, прорваться…
«Уж над Румынией, – взглянув на светящийся циферблат, подумал Ложкин. – Скоро Плоешти. Подкрасться бы ловчее, а там… Порушим систему. За месяц не очухается фриц. Без нефти он, как без кислорода».