— Скорее, идем в отсек отдыха, — заметив странную задумчивость охотника, поторопил Кошмар, пересылая новые материалы. — Там трое, весьма активные, но, учитывая, сколько раз ты прошел мимо, скорее всего, трусливые.
Трусливыми, впрочем, эти солдаты Сумраку при личной встрече не показались, напротив, создалось впечатление, что они решили заманить врага в ловушку, да, просчитавшись, попались сами. Один из солдат, тот, что помельче, как бы нарочно метался по дну пересохшего бассейна, а двое других залегли по обе стороны между рядами греющих плит, очевидно, поджидая, когда охотник спустится в котлован, чтобы внезапно выскочить и враз кинуться сверху. Что ж, умно… Но яутжа умнее.
Встав так, чтобы твари его не видели, самец метко выстрелил в «приманку» сетью. Жесткач от неожиданности заверещал и задергался в больно режущих путах, а два его сородича, посчитав, что тот схватился с охотником, покинули укрытия и немедленно бросились к нему. Тогда, прежде, чем они успели что-либо сообразить, Сумрак запустил во всю сцепившуюся троицу заряд плазмы, оставив на дне бассейна оплавленную воронку.
— Одним ударом, — усмехнулся воин в маску, подходя к краю и осторожно заглядывая вниз сквозь поднимающиеся клубы дыма.
— Обманом на обман, — веско заметил Кошмар. — Дальше?
— Да, идем дальше, — согласился Сумрак и уже совсем было собрался покинуть отсек, как нечто в районе парилок насторожило его.
— Ты куда пошел? — возмутился проводник, увидев, что сын Грозы отклонился от курса.
— Я только гляну, — пообещал тот и ускорил шаг.
Войдя в крайнюю паровую камеру, дверь которой была буквально смята в гармошку, охотник остановился на пороге и молча устремил свой взгляд на густо затянутую «паутиной» стену. Теперь и Кошмар увидел то, что прежде укрывалось от внимания напарников. И увиденное ему совершенно не понравилось. Жутко это было… Два обтянутых сухой потрескавшейся шкурой скелета были прочно вмурованы в толщу черной стекловидной массы. На запрокинутых лицах несчастных застыли гримасы боли и ужаса, жвала были мучительно раскрыты, и до предела растянутые перепонки истончились теперь, точно пергамент, а в районе груди у обоих мертвецов зияли дыры, обрамленные веером вывернутых ребер.
— Похоже, тут всего два перерожденца и было, — тихо проговорил сын Броска. — Один давно убит, где другой мы так и не знаем…
Сумрак не ответил. Он во все глаза смотрел на тела, вернее, на одно из тел. Это была самка. И воин ее сразу узнал: по белым одеждам, ныне пожелтевшим и расползшимся на отдельные нити, по золотым обручам, опавшим теперь на заострившиеся плечи…
— Что с тобой? — встревожился Кошмарик.
— Один труп — женский, — неопределенно проговорил сын Грозы.
— Да, братан, а ты, что, не знал, что среди ученых бабы есть?
— Слышал, но не думал…
— Мне один знакомый как-то рассказывал, что они на этих своих исследовательских станицах вполне нормально семьи образуют, детей растят, и никто им не указ, — пояснил проводник. — Вот, похоже, перед нами как раз такая парочка. Они, наверное, уединились тут на ночь, и в это время все как раз произошло. Выход-то Жесткачей, если ты в курсе, на разгар Сезона пришелся. Многие самцы накачали себя успокоительными — потому, скорее всего, и не отбились… А командир… Ну, Сель, насколько я знаю, старый уже был, какой ему Сезон…
— Ты думаешь, эти двое были последними выжившими? — отчего-то голос Сумрака сделался хриплым. Возможно, все от препаратов…
— Наверное, — отозвался Кошмар. — Сам посуди: твари в первую очередь постарались всех яутжей поубивать, а уж только потом, захватив пространство, озаботились размножением. Видимо, искали варианты. Нашли, в итоге, этих вот, ну и Бронеголовов. Еще, может, какую живность на третьем ярусе испробовали, да только не прижилась она, не выдержала их заботушки. Следовательно, если эти двое превратилась в инкубаторы, значит, они и правда продержались дольше остальных. Видишь, дверь явно забаррикадировать пытались, да и сама парилка слишком, хм… Обжитая.
Сумрак, наконец, оторвал от мертвецов свой взгляд и окинул им небольшое помещение. А ведь и правда, здесь пытались некоторое время жить… У стены было устроено некое подобие ложа, в изголовье которого высилась груда разнообразного оружия — похоже, выжившие смогли его собрать, совершая вылазки за пределы отсека. О факте последних свидетельствовали многочисленные упаковки, оставшиеся от сухого пайка, кое-какая посуда и развороченное мобильное устройство связи, которое несчастные наверняка безуспешно пытались починить в свои последние дни… Но ничто уже не могло их спасти. Даже имеющиеся боеприпасы оказались бесполезны в двух парах неумелых рук против орды чудовищ, в конце концов ворвавшейся и сюда.
— Ну, все, хватит тут драму разводить, — прервал Кошмар слишком уж надолго воцарившееся молчание. — Тут много, кто умер, что теперь, по каждому убиваться? Ну, подумаешь, баба? Была бы умнее, сидела бы сейчас в чьем-нибудь гареме, яйца бы несла, а так — сама напросилась!
— Да я не о том, Кошмарик, думаю, — медленно проговорил Сумрак. — Просто есть у меня ощущение, что выживший Перерожденец из нее как раз вышел, — самец повел головой, указывая на тело самки.
— Почему это ты так решил? — усомнился проводник.
— Такое впечатление, что это существо не просто так на мой голос отреагировало… Мы же, фактически, ничего не знаем про Перерожденцев этих. Может, они не только облик хозяев перенимают, а еще и какие-то психологические составляющие…
— Память, хочешь сказать? — не понял Кошмар.
— Инстинкты, — осторожно поправил Сумрак и, не желая далее продолжать разговор, вышел наружу. Действительно, на бред походило…
Последним из зачищенных помещений оказался зал для тренировок, где охотник подстрелил две особи Священной Дичи. Зал не представлял из себя ничего особенного. Ну, хороший, просторный, а, в целом, обычный. Разве что, каких-то странных тренажеров много вдоль стены стояло — в клане такими вещами не пользовались. В клане два основных тренажера — столб и боевой товарищ…
Обходя напоследок уровень, сын Грозы заглянул в медицинский отсек, в надежде обнаружить какие-либо сохранившиеся медикаменты, а, в идеале, рабочую терапевтическую капсулу, однако не обнаружил ничего, кроме полного развала и еще нескольких мертвых тел. Все оборудование было полностью разбито, и поживиться удалось лишь несколькими баллонами антисептика и шовным материалом — остальное либо оказалось просрочено, либо покрылось вездесущей плесенью, либо просто высохло.
На складе и в морозильнике также ничего интересного не нашлось, и уставший охотник поковылял в хвостовую часть станции, дабы приступить к главному и заключительному на сегодня делу: внешнему осмотру сломанного реактора.
Широкий технический коридор, окружающий реакторный отсек, делился на несколько зон. В своеобразном тамбуре, находящемся при входе, висели ныне изорванные и заляпанные слюной Жесткачей рабочие защитные костюмы. Сумрак скептически оглядел их спереди и сзади, пошевелив за рукава те из образцов, что не были приклеены к стене намертво, но, в итоге, заключил, что его «дом» гораздо привычнее, удобнее и надежнее. Кроме того, судя по несколько раз перепроверенным показателям, никакой опасности для жизни и здоровья в данной области не имелось, так что и в дополнительной защите самец не нуждался.
Миновав тамбур, сын Грозы попал в следующую секцию, справа и слева от которой располагались стеллажи с оборудованием, необходимым для диагностики и устранения поломок, а так же наладки работы реактора. Как и ожидалось, здесь, при первой попытке Жесткачей устроить гнездо, под слоями «паутины» уцелело мало что. А Гнев еще сомневался, стоит ли парням тащить с собой инструменты и запчасти…
Посреди помещения высился бронированный «аквариум», в котором, точно под стеклянным колпаком, темнел безжизненный, но каким-то чудом абсолютно целый пульт управления. Несколько смотровых окон в укрепленных массивных рамах открывали, в силу своей деформации и закопченности, нечеткий, но вполне понятный вид на потрясающую в своих масштабах разруху, центром которой являлся измятый и оплавленный термоядерный виновник предстоящих забот и волнений.