Сумрак давно уже решил, куда хочет отправиться в этом году. Глухие экваториальные леса жаркой планеты с многообещающим названием Наваждение всегда манили его своими темными глубинами. Он охотился здесь прежде — всего порядка пяти раз, но, будь его воля, то самец каждую Охоту проводил бы в этих удивительных краях. Наваждение нравилось ему своей общей какой-то в хорошем смысле сказочной атмосферой, а также бесконечно радовало своим климатом. Там был подходящий для дыхания воздух, так что необходимость все время носить маску отпадала, повышенная влажность благотворно сказывалась на легких и коже, низкая гравитация дарила движениям легкость, короче говоря, местечко было вполне курортное — Сумрак такие любил. Некоторые охотники находили особый смак в боях на негостеприимных планетах, окутанных ядовитыми испарениями, либо безмерно холодных, либо крайне сухих. Но так как Кодекс не придавал особого значения условиям, в которых добывались трофеи, то и усложнять себе таким образом жизнь Сумрак не считал нужным. В его характере было больше спокойно пройтись по живописным лесам и собрать с них необходимую дань, желательно, без лишней суеты и посторонних препятствий. Дичь, кстати, на Наваждении водилась весьма интересная — абсолютно безмозглые, но крайне быстрые и агрессивные летучие членистоногие с шестью парами шипованных конечностей, размахом крыльев порядка двух метров и челюстями, каким бы позавидовал любой Старейшина. По темпераменту эти летуны, просто и незамысловато именовавшиеся Кусачками, весьма походили на Священную Дичь, даже слегка превосходя ее в мобильности, так что по сложности считались выше среднего, а уж обрабатывать экзоскелеты Кусачек было просто сплошным удовольствием.
Сумрак находился в приятном предвкушении того, как он будет бродить по таинственным звериным тропам под пьянящим влажным пологом, дивясь многообразию кишащих вокруг живых существ. Наваждение, как любая относительно молодая планета, являло собой своеобразный взрыв жизненной энергии. Высокоствольные чешуйчатые деревья упирались своими кронами в самые небеса, а редкий подлесок изобиловал диковинными формами жизни, многие из которых были опасны, но при том не могли не восхищать совершенством своего строения. Лес был темен и лишен ярких красок, даря долгожданный отдых глазам. А какие непередаваемые запахи царили там…
Короче говоря, Сумрак с большим удовольствием вновь побродил бы по тамошним землям один. Тем более, что он не привык охотиться в группе или паре — пробовал несколько раз, но все разы остался крайне недоволен: вместо того, чтобы прикрыть тебе спину, все так и норовят наоборот прикрыться тобой в случае опасности, интеллектуального общения с этими варварами никакого, плюс постоянные подколы и плоские шуточки… Нет, Сумрак предпочитал быть один. Но, к сожалению, не в этот раз…
Он десять раз все обдумал и взвесил, и лишь потом позвал Кошмара на разговор. О, разговор, обрадовался последний и с готовностью устремился за Сумраком, наконец-то предложившим по-приятельски поболтать. Самцы расположились в отсеке отдыха в зоне ультрафиолетовых излучателей, где в тот момент было совершенно пусто.
— Итак, — как бы между делом спросил Сумрак, небрежно откидываясь на лежаке и подставляя поджившие бока искусственному «солнышку», — ты уже решил, где будет твоя Малая Охота в этом году?
Кошмар разлегся на пузе и потянулся слегка царапая когтями поверхность перед собой.
— Знаешь мы с братом подумывали про уманов… Но сейчас… Даже не знаю, — признался он и печально вздохнул. Воспоминания о Проклятье до сих пор с болью отзывались в душе юного самца.
— Понятно, — проговорил Сумрак, игнорируя проскользнувшую в голосе собрата грусть. — Никаких тебе уманов, с твоим-то опытом… Полетишь со мной.
— Куда? — младший воин тут же оживился и приподнялся.
— На Наваждение.
— На Наважде-е-е-ение… — разочарованно протянул Кошмар, укладываясь обратно.
— Что-то имеешь против?
— Да там же жуки сплошные, разве ж это добыча…
Сумрак не удержался и расфыркался со смеху. Уж кому-кому, а этому-то товарищу в добыче копаться точно не пристало.
— Ты там был хоть раз? — осведомился старший самец, тоже перекладываясь на живот и испытующе заглядывая напарнику в лицо.
— Нет, а что там делать… — беспечно ответил Кошмар.
— Ну, вот и увидишь, — резюмировал Сумрак. Потом слегка поразмыслил и добавил: — И только попробуй что-нибудь вытворить из своих обычных штучек, мы на серьезную Охоту отправляемся.
Кошмар состроил непонимающее выражение. Сумрак многозначительно повел головой.
Самцы условились, что первую часть Охоты посвятят добыче трофеев, а затем продолжат тренировки и работу по установлению ментальной синхронизации, так сказать, в полевых условиях. Эту работу они начали сразу, как только ими было достигнуто соглашение о совместной Охоте, и вот тут Кошмарик к своему огромному удовольствию наконец-то добился руководящей роли. Сумрак никогда прежде не охотился с проводником, а подобная деятельность требовала высокого уровня взаимопонимания между напарниками. Учитывая, что у старшего самца и с обычным-то межличностным общением имелись определенные проблемы, ему было учиться и учиться…
Упражнения, предложенные Кошмаром, поначалу казались Сумраку бесполезными и даже смешными. Так они часами «играли в ассоциации», добиваясь, чтобы одновременно названные ими соображения на счет того или иного объекта начали хоть сколько-то совпадать. Сумрак втихаря подозревал, что Кошмару просто нравится дурачиться подобным образом, но проверить он это не мог. Было также множество практик на развитие координации и быстроты реакции на слова — от простого «шаг вправо — шаг влево» до разработки сложных комплексов действий на односложные команды. Так как в поджидающих на «Острове» суровых условиях могло просто не быть лишней свободной минуты на разъяснения, напарники составили свод кратких звуковых обозначений, обозначающих разнообразные действия, а также локации станции. Изучению схем «Острова» самцы посвятили не один вечер. Вот это занятие увлекало Сумрака куда больше. Вынашивая планы операции, он много думал о реальных причинах гибели охотников на злополучной станции и смог прийти лишь к одному выводу: те просто кинулись в омут с головой, подобно большинству бесбашенных вояк, не ознакомившись как следует с устройством зачищаемого объекта. Пропавшие на «Острове» группы насчитывали по десятку бойцов и, мало того, что производили слишком много шума, так еще и не могли быстро маневрировать среди запутанных ходов. Охотники попросту мешали друг другу, толкаясь и закрывая обзор, в результате их внимание рассеивалось, и они сами становились добычей… Особенно прискорбно было осознавать, что многие из достойных воинов, вероятно, стали инкубаторами для Жесткачей. С одной стороны, весьма печалила их столь низкая погибель, с другой, тревожила вероятность встречи на борту станции с яутжеподобными особями.
Кошмара же тревожило лишь две вещи: как вызубрить схему «Острова» и как довести их с Сумраком взаимодействие до автоматизма. Похваставшись своим опытом проводника, молодой самец не учел одного: весь этот опыт основывался на работе с единственным охотником — его родным братом, поведение и привычки которого были известны ему во всех деталях с самого детства. Ситуация с Сумраком была принципиально иной: Кошмару предстояло за ничтожно короткий срок выстроить с нуля не дающую сбоев систему взаимодействий, которая позволила бы уверенно вести вперед самца с абсолютно незнакомой психикой, причем, вести почти вслепую. Осложнялось положение тем, что Сумрак как более старший и высокоранговый воин подсознательно противился попыткам сделать из него послушную марионетку. Короче говоря, на первых этапах было тяжеловато…
Все свободное от основных тренировок время напарники посвящали упражнениям. Они уходили в отсек Кошмара — так как он находился «на отшибе», там было меньше вероятности, что их кто-то потревожит — и до потери пульса оттачивали методику «слепого» перемещения. Сумрак надевал маску, отключая все сенсоры, а линзы залепив изолетной, и шел по начерченному Кошмаром витиеватому маршруту, повинуясь звуковым командам. Сперва получалось так себе, особенно, когда они пытались ускорить передвижение. Самец даже «право-лево» иногда путал, не успевая сориентироваться… Затем сам Сумрак предложил немного модифицировать методику, разложив по краям намеченного пути битое стекло. Кошмар обозвал его мазохистом, но на эксперимент согласился, и результат неожиданно порадовал обоих — видимо, привыкший к болевому воздействию как к наказанию за люблю провинность, организм самца так лучше воспринимал информацию и быстрее мобилизовался…