Он появляется, легок на помине.
— Ну как, калбатоно, нравится вам здесь?
Гоги побрит, на нем белая нейлоновая рубашка, узконосые ботинки.
— Тебе не помешает твой наряд ремонтировать мотор? — спрашивает Клотильда.
— А что его ремонтировать? У меня все в порядке. Запустить?
— Вчера не в порядке, сегодня в порядке, — бесстрастно произносит она.
— До вечера думаешь работать, генацвале?
— Сколько надо, столько и будем.
— Хорошо, хорошо.
Я привезла дополнительное оснащение — два вьючных ящика для новейших методов исследования. Разбираем их с Клотильдой.
Она хороший химик. Мгновенно все схватывает. В лаборатории уже вполне освоилась.
— Сегодня наши должны привезти пробы воды, — анализы начнем завтра. Весы не работают. Очевидно, после дороги.
Я сажусь за весы. Они демпферные, последнего образца, но наладить мне их не удается. Нужно полное бесстрастие, чтобы отрегулировать весы. А у меня его нет.
Несколько раз к нам заглядывает Гоги. Видя, что мы работаем, молча уходит.
В лаборатории нестерпимая жара, изнемогаю, но не показываю вида.
— Может быть, на сегодня довольно? — спрашивает Клотильда. — Вы не устали? Как ваша нога? Пошли?
Гоги выключает движок.
— Пусть отдохнет. Вечером дам свет. Я вижу, сегодня ты не сердишься на меня, — обращается он к Клотильде. — Ну скажи, генацвале, правильно я говорю? Хо! К нам гости. Слышите? Не тянет. На первой скорости работает. Не любят шофера сюда ездить. Такая дорога — смерть машине.
За шумом Псузаапсе ничего не слышу. Но ухо механика не ошибается, из-за поворота показывается машина. Она подъезжает к домику бабки Варвары. Клотильда Павловна и Гоги уходят вперед, а я с трудом тащусь за ними. И угораздило же меня искалечить ногу. Темнеет.
— Хальт! Хальт! — слышу за спиной немецкий лающий окрик. Не верю глазам. Светловолосый «Зигфрид» с опаленным солнцем лицом ведет под уздцы лошадь, откинув голову, шагает упруго, легко, за плечами рюкзак. Лошадь торопится к дому, во вьюках гремят бутылки, он сдерживает ее. Уступает мне дорогу.
«О, да там еще трое, возвращаются из маршрута».
Подхожу к машине. Клотильда разговаривает с приезжим.
— Знакомьтесь, — говорит она, — Игорь Леонидович из Алма-Аты.
Он любезно улыбается, жмет мою руку в своей широкой и мягкой руке. Клотильда Павловна, очевидно, уже рассказала ему обо мне. Весь он добротный, плотный и большой. Аккуратный, в широких штанах и светлых ботинках, какие носили лет десять назад.
— Вот и наши подходят. Сейчас будем ужинать, — говорит Клотильда.
— Обед не кормила, ужин угощает, — подтрунивает Гоги.
Тут же у палатки «Зигфрид» распрягает лошадь.
— Это наши немцы-практиканты, студенты университета, — объясняет Клотильда. — Курт, сколько привезли проб? — спрашивает она.
— Двадцать.
— Молодцы! Вы расположитесь с ними в палатке, — говорит она Игорю Леонидовичу.
Бабка высунулась из хаты, маленькая, морщинистая, неприветливая.
— Сколько же их понаехало… Где ж их теперь усадишь? Поди все исть хотят.
— Давайте ужинать на улице, — говорит Клотильда. — Гоги, сообрази, как лучше сделать.
— Хорошо, хорошо, не волнуйся.
Бабка ворчит, громыхая мисками.
— Сколько ж вас всего народу? Два Юры, два немца, — считает она, — приезжий, шофер, Гога да вас двое.
Сдвинули столы, расселись на лавках. Гоги пустил движок, ужинаем с электричеством.
Бабка Варвара разливает борщ, жидкий и бездушный. Только немцам заправляет его сметаной. Игорь Леонидович выложил на стол несколько помидоров, угощает:
— Алма-атинские…
Моя порезанная нога — предмет разговоров. Каждый дает совет. Я вызвала общее сочувствие.
— Клотильда Павловна, расщедрились бы на спиртик. Случай подходящий, нас столько собралось… — говорит Юра-младший.
— Вы же знаете наши запасы, не хватит для работы, — отвечает она сухо.
— Ну, а если начальство прикажет? Курт, Отто, как вы на это смотрите, шнапс тринк? — шутит он.
Немцы бесстрастно едят борщ.
— Начальство приказать не может, — отвечает Юра-начальник. — Реактивы не в моем ведении.
Грузинская душа Гоги не выдерживает. Он исчезает и возвращается с двумя поллитрами и домашним сыром.
Водку разливает в стаканы. Мы с Клотильдой отказываемся, да и Гоги почти не пьет. Шоферу наливают полный стакан, он мрачно выпивает и уходит. Завтра ему чуть свет обратно. Оба Юры на несколько дней уезжают вместе с ним, на базу. У них отгул.
— Ну и слава богу, — говорит Клотильда.
Хоть водки досталось и понемногу, но все повеселели.