«Не увела. Не уведу. Никогда. Никогда». Как будто молотком кто-то вколачивает эти слова. И она проваливается в сон.
И вдруг слышит голос Алехина:
— Мы проспали восемнадцать часов! Слышишь взрывы? Опять извергается. Мы живы! Мы спаслись. Тайфун стих, дождя нет. До заставы меньше двадцати километров. — Он пытается высвободить ее из мешка: — Милая, слышишь взрывы? Мы живы. Мы спасены. Ты удивительная. Цены тебе нет. Да, да! Тятя обручил нас. Навсегда.
«Тятя! Тятя! наши сети притащили мертвеца». Ирина прислушивается к себе.
— Слышишь, слышишь, взрывается?.. — тормошит ее Алехин.
— Да, да… Никогда. — Отвечает она невпопад.
Весна в Джанхоте
Почему они выбрали Джанхот? Все Произошло так же стихийно, как и сама идея три дня провести у моря. Удрать от всяких дел, от людей, от забот.
В Новороссийске магазины были уже закрыты, водку достали в ресторане. Шоферу не терпелось выпить, и потому он спешил. «Газик» долго путался между деревьями. Ночью сосновая роща казалась таежно непроходимой. Машина свернула не на том повороте, и они оказались здесь.
Поселок спал. Ни в одном из домиков огня. Полная темнота. Лаяли собаки. Было холодно. Оставив шофера в машине, они бродили вдвоем, решая, куда попроситься на ночлег.
Первая живая душа, закутанная в полушубок сторожиха дома отдыха, согласилась пустить их к себе. Приняла за мужа и жену, и они не стали ее разубеждать. Ворча, что они приехали так поздно и что теперь ей надо оставить дежурство, сторожиха повела их какими-то каменными лестницами, выщербленными и крутыми, вывела в какой-то сад. Она показала им дом, объяснила, где включать свет, дала ключ, сказав, что сдает им одну комнату на три койки, и ушла.
Как в сказке — подумала она, когда вместе они вошли в низенькое, убогое помещение.
— Избушка на курьих ножках, — засмеялся он и пошел за шофером.
Она выбрала себе кровать у окна и решила, что ужинать они будут на терраске, там же разыскала какие-то тарелки, вилки, два стакана.
Шофер долго и шумно умывался из рукомойника. Она разложила по тарелкам все, что у них было из еды, нарезала хлеба. Сели за стол.
Пить она не стала, только пригубила. Он тоже нехотя допил из ее стакана, с остальным справился шофер. Все решили, что им повезло со сторожихой и одну-то ночь они прекрасно смогут переночевать и здесь.
Она первой пошла спать. Распахнула окно в холодный черный сад, разделась, устроилась на узкой железной кровати с громыхающей сеткой, решила, что замерзнет под тонким фланелевым одеялом, встала, взяла плащ, опять легла и позвала их.
Комната была узкой как сапог. Шофер улегся у двери, а он сел на кровать, которая была совсем рядом с ее, выключил свет и лег. Шофер уже посапывал.
В конце концов она не девочка, и если решила поехать вместе с ним… Ему стоило только протянуть руку, чтобы ее коснуться. Посмотрим, думал он, посмотрим. Мерзкое помещение, нищенство, скрипучая кровать. Дыра.
А утром оказалось, что море солнечно и сине и совсем рядом. Его видно из окна, и оно на расстоянии минуты. Терраска оплетена полураспустившимися дикими розами, сад щекочет ноздри свежестью, на огромном дереве зарозовели черешни, серые грядки, утыканные вялой рассадой, сбегают вниз к морю. На заборе развешаны рыболовные сети.
Сторожиха-хозяйка, пока они спали, успела убрать со стола и вымыть посуду и сейчас предлагает им купить свежей кефали, которую наловил ее сын.
В тазу с водой плескалась еще живая рыба, солнце отражалось в ней весело и танцевало на стене, выделывая синусоиды.
Она выбрала самую большую рыбину и сразу же начала ее чистить. Собачонка, чем-то напоминавшая хозяйку, беззвучно крутилась возле.
Пока она жарила кефаль, шофер успел сбегать в магазин, принес свежего хлеба, масла, молока и кофе.
Удивительно празднично было это первое утро. Сели завтракать. Они оба уговаривали шофера задержаться хотя бы до обеда и позагорать с ними на пляже. Но он ссылался на какие-то неотложные дела в Краснодаре, явно выдумывая.
Почему-то сегодня им даже не пришла в голову мысль менять свое жилье, искать что-то другое. Они проводили шофера до «газика», распрощались и направились к пляжу.
По дороге узнали — только что открылась новая шашлычная. Белобрысый пацан в трусах, босиком и в теплом свитере со звоном волок по камням, держа за длинную ручку, огромную позеленевшую старинную сковороду. Две собаки, деловито обмениваясь между собой впечатлениями, шествовали за ним. На порожек ближнего домика уселась старая гречанка с желтым лицом, распустила седые длинные волосы, и черная девочка, похожая на баклажан, стала их расчесывать. Мимо гуськом проследовали отдыхающие на организованную прогулку. Стали взбираться на скалу. Высокая, яркая, крашеная блондинка в малиновом платье висла на своем спутнике. Он проводил ее глазами.