А пока надо бы ее развлечь! Решила, повезу в лес, под Балашихой знаю прекрасные места.
Приехали. Идем. Сосны, березки. Она как завороженная смотрит вокруг. То кинется туда, то сюда, погладит березку, поцелует. Ягоды собирает, радуется, в горсти несет мне. Бежит за бабочкой, рвет цветы, разглядывает, показывает. И кто там говорит — трудная девочка? Ребенок, совсем еще ребенок!
— Вы подарили мне такую сказку. Я не могла подумать, что это так прекрасно. Чудо, чудо русский лес. Я ведь никогда его не видела. У нас пески, пустыня. Нет, нет, я родилась именно для этого леса. Мне ничего больше не надо. Как мне хорошо с вами.
Я была тронута. Ее ощущение леса было созвучно моему. А что больше всего объединяет людей? Конечно же, общность вкусов, восприятий, ощущений. И вот здесь такое единство чувств и родило во мне нежность к этой девочке.
Оттуда шли, взяла меня за руку, несет букет, такая счастливая, такая внимательная ко мне. Думаю, действительно судьба посылает утешение. Завтра же звоню Флоренскому, нельзя, чтобы время проходило у нее зря.
С Флоренским у меня всегда были прекрасные отношения. Когда-то давно даже роман. Звоню. Рассказала в чем дело, попросила приехать, посмотреть рисунки, помочь девочке. Конечно, он не удержался, спросил: «Хорошенькая? Сколько лет?» Годы проходят, а он все тот же.
На другой день без опоздания является. Я вожусь в кухне. Леночка идет ему открывать. Входят в комнату, уже познакомились. Она смеется, по-моему, слишком громко, а он увидел меня:
— Танечка, как вы чудесно выглядите! Совсем не меняетесь. — Чрезвычайно оживлен.
Леночка достает свои рисунки. Ухожу накрывать на стол. Возвращаюсь.
— Ну что ж, — говорит, — посмотрел. Пока все это еще несамостоятельно. Будет серьезно работать, может быть, что-то и получится. Мир она видит, и по-своему. Учиться, учиться, учиться.
Надо признаться, за долгие годы своего знакомства с Андреем никогда еще не видела его таким приподнятым. Весь вечер проговорили о живописи, театре. Он даже стихи свои читал, я и не знала никогда, что он пишет стихи, а здесь читал. Пообещал обязательно позаботиться о Леночкиной судьбе. На том и расстались.
Художники, как правило, народ необязательный, думаю, позвонит ли и когда? Но нет, назавтра звонок. Несколько слов мне, поблагодарил за вечер.
— Леночка дома? Давайте мне ее сюда.
Зову к телефону. Поговорили недолго, она все ворковала, я, честно говоря, не прислушивалась к их разговору. Заходит ко мне в комнату смущенная:
— Андрей Аполлинарьевич приглашает меня провести сегодня вечер с его друзьями. Вы не будете ревновать, если я пойду?
— Я, ревновать? Ты с ума сошла! Конечно, иди. — Предлагаю ей надеть мой французский свитер, на днях купила ей брюки, он очень к ним подходит.
Она просияла, бросилась меня обнимать.
Возвращается очень поздно и навеселе.
— Леночка, опять так поздно!
— Но вы же сами меня послали.
Действительно. Что возразить?..
— Мы были в ресторане, его друзья, иностранцы… Я имела такой успех в вашем свитере.
Думаю, хорошее начало для занятий живописью. Назавтра опять ресторан, через день опять… Наконец не выдержала:
— Лена! Мне все это не нравится.
— Пожалуйста, не ревнуйте. Андик вас так любит, только о вас и говорит…
— Кто такой Андик?
— Ну… Андрей Аполлинарьевич. Не понимаете?
— Почему он вдруг стал Андиком?
— Мы так договорились, он зовет меня — Ленч, я его — Андик.
У меня голова кругом, а тут срочно уезжать в командировку.
Возвращаюсь на два дня раньше, чем предполагала. Она встречает меня в моем халате, в комнатах все разбросано, спала в моей постели. На полу — магнитофон.
— Это еще что такое? Откуда у тебя магнитофон?
— Так. Я достала, очень было скучно без вас, хотелось послушать музыку, — смущенно снимает халат.
Квартира в запустении. Всюду пыль, цветы в вазах засохли. Выглядит Леночка ужасно, исхудала, бледная.
— Почему ты так плохо выглядишь?
— Немножко нездоровилось последние дни.
Думаю, бранить ее за беспорядок и грязь не буду, ведь собственно не ее обязанность убирать мою квартиру. Спрашиваю:
— Что Андрей?
Отвечает, что давно не видела его. Вечером лифтерша мне говорит:
— Без вас народ у вашей барышни. Компании, компании, до утра гуляние.
— Леночка, — спрашиваю ее. — Что же ты все-таки собираешься делать? Неужели только развлекаться?