Детлеф будто бы становится одним из этих псов. Он опускается на четвереньки, упирается взглядом в свои руки и наблюдает за тем, как человеческие ладони обрастают густой шерстью и превращаются в собачьи лапы. Овчарка с глазами мёртвого Альтхауса радостно лает, и Детлеф, ведомый запахом его крови, впивается клыками в шею. Терзает зубами горло и слизывает кровь. Разрывает мягкое брюхо, и дурманящий аромат накрывает его с головой. Детлеф с жадностью пожирает ещё тёплые внутренности, как вдруг останавливается, заслышав детский плач.
Вместо собаки он видит сидящего на снегу Лёшу. Голубые глаза смотрят на него с таким ужасом, что так и хочется поскорее обнять мальчика, успокоить его, заверить, что всё в порядке. Детлеф бы так и сделал, если бы не сжимал в пасти мальчишечью руку. Против воли он стискивает зубы лишь сильнее, будто бы намереваясь отгрызть Лёше предплечье.
За спиной раздаётся чёткий ритм марша. Люди в чёрных сапогах. С ружьями. С ехидными ухмылками Кайзера. У каждого из них — жидкие светлые волосы с залысинами, злые светлые глаза и небольшое брюшко. Много-много Кайзеров. Много-много комендантов.
Он стреляет в Детлефа Энгеля, своего помощника. Одного выстрела ему кажется не достаточно, и он стреляет до тех пор, пока тело Детлефа не превращается в кровавое месиво.
Детлеф тихо стонет сквозь сон. К его полыхающему лбу прикладывают что-то прохладное и влажное. Помогают слегка приподнять голову и приставляют к губам край жестяной чашки. Инстинктивно он приоткрывает рот и начинает жадно глотать жидкость с металлическим привкусом. Только после этого понимает, что во рту сухо, как в раскалённой пустыне. Закончив пить, Детлеф укладывается обратно. Его сотрясает крупная дрожь, как если бы он сильно замёрз, но на самом деле его тело буквально горит. Глаза слезятся, из-за чего он ничего не может разглядеть даже у себя под носом.
Спустя три секунды так и вовсе снова погружается во тьму. Снова видит череду кошмаров, сменяющих друг друга, воскрешающих в памяти всё самое страшное и неприятное. Кошмары кажутся настолько реальными, что Детлеф толком и не осознаёт, что он спит.
В себя он приходит гораздо позже, когда жар начинает понемногу спадать. Приподнимается на локтях и взволнованно озирается.
Он лежит на полу какой-то плохо освещённой комнаты с бревенчатыми стенами. Рядом, прислонившись спиной к стене, сидит молодой человек, облачённый в военную форму. Форма не похожа на ту, что Детлеф привык созерцать вокруг себя, из чего он делает вполне закономерный вывод — перед ним вражеский солдат.
Впрочем, с тем же успехом он может назвать своими врагами бывших сотоварищей. Штурмбаннфюрера. Коменданта Кайзера. Убитого Альтхауса.
Солдат, выглядевший до этого вполне расслаблено, поднимает голову и, встретившись взглядами с Детлефом, моментально вскакивает с места, наставляя на него винтовку. Дет падает обратно на спину и показывает дрожащие пустые ладони. У него нет оружия. Он пришёл с миром. Всё, чего ему хотелось, это спасти ребёнка.
Ребёнка…
Тревога впивается в сознание острым шипом.
— Где Лёша? — тихо спрашивает Детлеф, когда солдат опустил дуло винтовки.
Тот бурчит нечто невразумительное и выходит из комнаты. Видимо, собирается привести кого-то ещё.
Что-то подсказывает Детлефу, что легко он не отделается. Что, скорее всего, его будут держать в плену и ни за что не отпустят. Даже при том, что он спас мальчика. Если, конечно, Лёша выжил в том жутком буране…
«Пожалуйста, пусть он будет в порядке», — молится про себя Детлеф, стараясь не думать о том, что он мог всё это время нести безжизненное тело.
Через несколько минут в помещение заходят двое. Один — тот самый молодой солдат, которого Детлеф уже видел до этого. Другой — среднего роста, усатый, хмурый и явно не испытывающий к Дету симпатии. Оно и понятно.
— Что с Лёшей? — повторяет Дет, стараясь ничем не выдать нервную дрожь.
Мужчины переглядываются.
— С ним всё хорошо. Наелся, отогрелся, теперь отсыпается, — говорит усатый.
Из груди вырывается облегчённый вздох. Дет обмякает на своей подстилке, прикрыв глаза. У него как будто камень с души упал в эту секунду. Теперь ему всё равно, что с ним сделают. Пусть хоть расстреливают. Самое главное он уже сделал. Да и терять ему больше нечего. Смерть всё равно настигнет его, если не от руки врагов, то от руки своих. Смерть таится повсюду, за каждым поворотом, но одно дело, когда умирает кто-то вроде Детлефа, живущего на этом свете непозволительно долго, и совсем другое, когда умирает невинный ребёнок. Маленький мальчик, толком не видевший жизни.