Бишоп с сомнением проговорил: «Ты не боишься, что...» Он не закончил фразу.
«Боюсь показать, что я боюсь, — отозвался Глистра. — Как только солдаты почувствуют слабину, они разбегутся, как кролики, и попрячутся в лесу. Но их сдерживает привычка к дисциплине. Нужно вести себя уверенно — как будто цыгане не опаснее назойливых мух».
«Надеюсь, что ты прав — по меньшей мере в принципе».
Всадники остановились, когда до них оставалось еще метров сто — вне досягаемости выстрелов из рогаток. Зипанготы цыган были массивнее шестиногих тварей, сопровождавших отряд Глистры — темно-коричневая шерсть караванных животных, гладкая и блестящая, напоминала тюленью, их ноги опирались на мягкие кожаные подушки, у них были длинные мощные шеи и почти горбатые спины с выпуклыми хребтами. Потрепанные кожаные попоны своих зипанготов цыгане украсили примитивными бледными орнаментами, а на морде каждого животного был закреплен ременной перевязью рог — примерно такой, как у белого носорога.
На переднем зипанготе сидел высокий коренастый человек в синих атласных шароварах, коротком черном плаще и конической кожаной шапке с торчащими по бокам заостренными наушниками. В мочки ушей предводитель кочевников продел трехдюймовые бронзовые кольца, а на груди носил большой медальон из полированного железа. Лицо его, круглое и узкоглазое, избороздили глубокие морщины.
Глистра услышал, как Морватц пробормотал: «Атман Плетка!»
Клод Глистра рассмотрел атмана повнимательнее — тот не проявлял ни малейшего беспокойства, его безразличная самоуверенность производила больший эффект, нежели вызывающая дерзость. За ним виднелась еще дюжина наездников, одетых примерно так же, а еще дальше угрюмо толпилась сотня мужчин и женщин в потускневших красных, зеленых и синих штанах, украшенных бахромой и кисточками, в блузах из толстой фланели и кожаных ермолках.
Глистра обернулся, чтобы проверить, как ведут себя солдаты-божолейцы — и тут же мимо прожужжал, как оса, дротик, едва не задевший его шею. Инстинктивно отшатнувшись, Глистра взглянул прямо в странное, лишенное всякого выражения лицо Аббигенса, опускавшего рогатку.
«Морватц! — позвал Глистра. — Отберите рогатку у Аббигенса, свяжите ему руки покрепче, а ноги — так, чтобы он едва мог ходить».
Поколебавшись долю секунды, Морватц отдал приказ паре солдат.
Аббигенс сопротивлялся, но Глистре пришлось игнорировать возню за спиной — атман и его наездники-политборы уже спешились и приближались.
Атман задержался в нескольких шагах, усмехаясь и поигрывая арапником. «О чем вы думали, когда решили вторгнуться в цыганскую степь?» — мелодичным, мягким басом спросил он.
«Мы направляемся в Кирстендейл, за болота, — ответил Глистра. — Туда нет другого пути — только через земли кочевников».
Атман слегка оскалил зубы, чудесно инкрустированные кусочками цветных камней: «Оказавшись на нашей земле, вы прощаетесь со свободой».
«Рискуете вы, а не мы».
«Кого нам бояться? Солдат?» — атман презрительно повел плечом.
До ушей Глистры донеслось жалобное, плачущее восклицание: «Клод... Клод!»
Кровь бросилась ему в голову. Глистра даже покачнулся от гнева, но заставил себя сдержаться, заметив, что его реакция явно забавляла внимательного атмана: «Кто меня зовет?»
Атман небрежно оглянулся: «Сегодня утром на краю леса мы нашли женщину со склонов. За нее дадут хорошие деньги».
«Приведите ее сюда, — сказал Глистра. — Я ее куплю».
«Значит, вы богаты? — лениво отозвался атман. — Сегодня цыганам повезло!»
Глистра говорил старательно сдержанным тоном: «Приведите эту женщину сюда, или я прикажу ее привести».
«Прикажешь? Кому? — атман прищурился. — Кто ты такой? На божолейца ты не похож, а для макира у тебя слишком темная кожа...»
Глистра вынул лучемет — так, словно не придавал этому никакого значения — и с ухмылкой пошутил: «Я — электрик».
Атман озадаченно погладил квадратный подбородок: «Где живут эти... электрики?»
«Это не народность, а профессия».
«А! Среди нас нет электриков, мы занимаемся своими делами: воюем, убиваем, ловим рабов».
Глистра принял мрачное решение. Повернувшись к солдатам, он приказал: «Приведите сюда Аббигенса». Атману он пояснил: «С электриками шутки плохи, мы скоры на расправу».
Аббигенса вытолкали вперед. «Если бы твоя смерть не пригодилась в практическом отношении, — сказал ему Глистра, — мы, наверное, тащили бы тебя за собой до самого Земного Анклава, чтобы тебя подвергли деаберрации». Он поднял дуло лучемета. Лицо Аббигенса приобрело оттенок заквашенного теста, он зашелся задыхающимся хохотом: «Как тебя провели, Глистра! Как последнего дурака...» Вырвался фиолетовый луч, воздух затрещал от разряда. Аббигенс упал замертво.