Ночь вкусно пахла сеном. Воронок догадался: в палисадниках ночевала скошенная за день трава. В руках у Воронка щенятами повизгивали дужки ведер. Он шел, аппетитно раздувая ноздри, отчего курносый нос у него становился еще курносей. Мишка-толстый пер бухту веревки, надев ее на шею, и был похож в ней на кокон шелкопряда. В отличие от Воронка, он не принюхивался к окружающей тишине, а действовал иным органом чувства — прислушивался. Где-то свистнули. Раз коротко и сразу длинно, потом, после паузы, коротко, длинно, длинно и коротко.
— Лешка, — догадался Мишка-толстый. — Его позывные: А. П. — Алексей Помазанцев.
Воронок ответил своим позывным, и вскоре к двум первым присоединилась третья фигура в таких же резиновых сапогах и в плаще с капюшоном.
К «объекту благоустройства» подошли молча. В их распоряжении час. Потом их сменят. До рассвета часа четыре. Четыре часа — четыре смены. К утру колодец должен быть вычищен. Это первая часть операции «КК». Потом будут другие части: обшивка ствола, установка журавля, разбивка газона и — венец всего — мемориальная доска, над которой уже колдуют художники зоны: «Конный колодец. Памятник революции…»
Первым «брать породу» в колодец пошел Леша. Ему подали ведра, и работа закипела. Когда одно ведро наполнялось, другое, порожнее, шло ему на смену. «Порода» была черной, как жидкий уголь. Ее вываливали тут же, возле колодца.
— Ил, основа нильской цивилизации, — цитировал Воронок, чавкая по грязи резиновыми сапогами. — Ценное удоб…
Он не договорил. «Основа цивилизации» оказалась недостаточно прочной, и Воронок плюхнулся в грязь. Он тут же поднялся, ухватившись правой рукой за Мишку-толстого, а левой… левой ухватившись за кого-то другого. Воронок удивился, кто это? До смены еще оё-ёй?.. Он присмотрелся и, дико вскрикнув, отдернул руку. Слева от него стоял Леша Помазанцев. А кто же тогда орудовал в колодце? Именно это и пожелал он узнать у Леши Помазанцева, когда оправился от неожиданного испуга.
Застенчивый Леша долго мялся и наконец сказал:
— Дед…
Воронок рассвирепел. Дед… Всюду дед. За Лешкой, как за маленьким, ухаживает. В школу его, балбеса, за ручку водит. После возле школы встречает. Уроки за него готовит, по дому за него старается. Он за Лешу разве что не ест и не спит. Зато бодрствует. За себя и за Лешку. Вот и сейчас — в колодце орудует. Леша оправдывается, что проспал. Они бы разбудили. Не в том дело. А откуда дед про операцию узнал? Про Лешкин позывной? Не дед, а шпион какой-то. Все это требовало тщательного расследования и возмездия. Расследование было отложено на утро, а возмездие началось тут же.
Дед Помазанцев был выдворен из колодца и вместе с Лешей отправлен домой. Пусть уходят, Воронок с Мишкой-толстым вдвоем за троих управятся.
…Добежав до цели, Леша, к своему удивлению, не застал деда-домоседа на месте. Где он был, мы уже знаем: держал ответ перед советом отряда за неправильное воспитание внука. На столе валялись два конверта: один распечатанный, адресованный дедушке Помазанцеву, другой целый, адресованный ему, Леше: «С курьером. Срочно. Лично. Алексею Помазанцеву». Леша вспомнил о вчерашнем и дрожащей рукой вскрыл конверт: «Вызов. 12.00. Штаб». Леша посмотрел на часы. Без пятнадцати. Ровно столько, чтобы успеть. Леша надел галстук и, забыв запереть дверь, понесся к штабу.
Пока он добежит, мы успеем познакомиться с короткой, как воробьиный нос, биографией Леши Помазанцева.
Его растила бабушка Гордейчук, мамина мать. Своей он не помнил и звал мамой бабушку. Когда подрос, очень удивился, что он не сын, а внук. Его мама, оказывается, умерла, когда он был совсем маленьким. Папа снова женился и почти забыл про него. Навещал редко-редко. Да и то мама-бабушка всякий раз переживала: вдруг увезет внука.
Бабушка была на пенсии, жила в хорошей квартире и ничего не делала. Нет, делала. Все, что надо было делать внуку. Леша рос и жил на всем готовом, как маленький советский принц.
— Леша, — спросил раз сосед, — откуда берется изюм?
— Его выколупывают, — ответил толстощекий Леша. — Из булки.
Бабушка его поила (из блюдечка), бабушка его кормила (с ложечки), бабушка его одевала, бабушка его обувала…
В детском саду, куда его на время отдали, Зоя Анатольевна, врач, сказала:
— Леша, расстегни пуговки и сними рубашку. Я тебя осмотрю.