— Прямое… в гусеницу! — крикнул водитель и чертыхнулся, проклиная меткость немецкого наводчика.
— Покинуть машину! — сдерживая отчаяние, приказал лейтенант.
Они вывалились из люка и поползли, радуясь, что на этот раз остались целыми и невредимыми. Завтра снова в бой, на новой машине, а сегодня на этой отвоевались.
Навстречу ползла пехота.
— В обход! — закричал лейтенант ползущим. — В обход! — Он знал, что кричал.
Подбитый танк был отличной мишенью. Немецкие артиллеристы не успокоятся, пока не подожгут его. Будут бить и бить по танку, а вместе с ним и по пехоте, если она приблизится к машине.
— В обход! — кричал и кричал лейтенант, но пехота ползла, охваченная азартом боя, зная одну лишь цель — вперед!
Лейтенант оглянулся, и его охватил ужас: фигурки солдат облепили танк, прикрываясь им, как щитом. Хорош щит! Первое же меткое попадание… Лейтенант вгляделся в фигурки солдат и вдруг как безумный вскочил и кинулся к танку. В цепи солдат, облепивших танк, он увидел мальчишескую фигурку и сразу узнал ее: поваренок.
Он бежал и бежал сквозь тысячу смертей навстречу тысяча первой, потому что танк тоже был смертью. Он вот-вот мог взорваться. Но кто спасает другого, тот о своем спасении думает редко.
Со звоном разорвался снаряд. Танк загорелся. Бойцы бросились врассыпную: поняли, чем грозил горящий танк.
Лейтенант схватил мальчишку и понесся назад. Прыжок… Другой… Третий… Острое чувство опасности подсказало — четвертый будет смертельный, и он рухнул на землю, подмяв под себя мальчишку. Раздался взрыв, но лейтенант не слышал его: осколок погасил его сознание раньше, чем голос взрыва коснулся его слуха.
Он пришел в себя в медсанбате, после операции. Увидел поваренка и, радостный, улыбнулся: целый!
— Жив, Алешка? — одними губами, почти без звука, спросил лейтенант Виноградов.
Поваренок почему-то смутился и покраснел.
— Я не Алешка.
— Перекрестили? — удивился лейтенант Виноградов, не понимая шутки поваренка.
— Я не Алешка, — сказал поваренок грустно, — я Юлька.
— Что ты врешь! — Лейтенант Виноградов хотел повернуться, чтобы рассмотреть поваренка, и не смог: боль судорогой прошла по телу и не позволила двинуться.
Поваренок догадался и встал. Лейтенант Виноградов скосил глаза — и глазам своим не поверил: перед ним в зеленой юбчонке и такого же цвета гимнастерке стояла девочка.
Лейтенант Виноградов свистнул: таких превращений ему еще не приходилось видеть.
— Я сама призналась, — сказала Юлька, не спуская тревожных и преданных глаз с лейтенанта Виноградова, и уточнила: — Когда нас из боя вынесли.
…Юлька-Алешка прибилась к части в конце войны. Приехала тайком в машине со снарядами. Шофер и не знал, что ее вез.
Полковник, командир части, горько пошутил:
— Раньше детей в капусте находили, а теперь вот в снарядах…
Он сразу разгадал нехитрый план мальчишки, за которого принял Юльку.
— Отца ищешь? — спросил он.
— Ага, — ответила Юлька-Алешка и насторожилась: откуда знает?
— Фамилия? — спросил полковник.
— Моя или папина? — спросила Юлька-Алешка и покраснела: что за глупость спрашивает, какая у папы, такая и у нее. — Иванов фамилия, — наобум сказала Юлька.
Полковник усмехнулся и приказал что-то. Потом повел Юльку к танкистам.
— Смирно! — скомандовал старший.
— Вольно! — сказал полковник. — Товарищи Ивановы, два шага вперед, марш!
Ивановы вышли. Человек шесть…
— Товарищи Ивановы, — сказал полковник. — Вот ваш сын… — Он вопросительно посмотрел на Юльку.
— Лешка, — пряча глаза, подсказала Юлька.
— Алешка, — сказал полковник. — Кто признает, шаг вперед, марш!
Все шесть Ивановых подались вперед. Полковник удивился:
— Что? Вы все отцы этого ребенка?
Ивановы дружно ответили:
— Никак нет, но желаем усыновить.
Полковник хотел рассердиться, шутка обернулась против него, но не рассердился, а усмехнулся и приказал отправить Юльку-Алешку в тыл.
Не видать бы Юльке-Алешке войны — повар выручил. Приставил, пока суд да дело, к котлу, и вышел поваренок. Обидно, а все к войне ближе. Полковник, узнав, оставил Юльку-Алешку в покое: поваренок дело не ратное. Да и в личном составе урон, бои, пусть возле кухни повоюет. А Юлька-Алешка рвалась в настоящее дело, ох как рвалась!
Она всем полюбилась. И сама никому не отказывала в уважении. Ко ближе всех сошлась с лейтенантом Виноградовым. Может, потому, что у Юльки никогда не было брата, а у лейтенанта Виноградова ни брата, ни сестры. Или потому еще, что Юлька-Алешка лейтенанта Виноградова переплясала… Вышла раз в круг, где лейтенант на цыпочках бегал, и лучше его лезгинку сплясала. Юльке-Алешке — аплодисменты, лейтенанту — нос. Ко лейтенант не обиделся. Взял Юльку в пару, и с тех пор они в круг вдвоем выходили. Он сам за себя, она — за «девушку». Кто видел, хвалил за женственность.