услышал знаменитое «кар -кар – кар». И в этом «кар -кар-кар» слышалась угроза:
Погасив свой стремительный бег, Черномырденький, с криком «мяу -мяу – мяу – шмяк!» таки шмякнулся т. е. плюхнулся в густую траву. Но полгайки из зубов не выпустил.
А Серебряное Горло Настоящего Буревестника Неба выдало тревожную курлычущую ноту:
И верно, Ворон Воронович Шимон Петрович сиганул с высоты вниз, -кому это там подаёт сигналы его вечный соперник по голосу, слуху и обонянию, презреннейший Графоман Лужёная Глотка (с точки зрения Ворона Вороновича, конечно!)?
Жаворонок тут же предупредил Завиточка и посоветовал ему найти более надёжное укрытие, чем трава. И Завиток, чух – чух по траве, и под знакомый куст с ярко-жёлтенькими одуванчиками, и с простым таким названием «ааронсонит пектровски».
Не заметил Ворон Котёнка, а Жаворонок Неутомимое Горло с высоты подаёт тихонько Завитку условные сигналы.
Сидит под жёлтым кустом Чёрная Мордашка тихо-тихо. И видит перед собою море Мёртвое, море солёное. А по ту сторону берега – чужая страна. Страна Иордания. И он с тревожной грустью подумал: «А ведь ещё немножко, и я бы там родился. И никогда бы не познакомился ни с Михаэльчиком, ни с мышонком Серое Ушко, ни с тётей Рутти -Фрутти, и с Жаворонком тоже бы не познакомился…
О многих всяких вещах думал Завитулечка, и так ему грустно стало… И чтобы хоть чуть-чуть поднять себе настроение стал придумывать всякие словечки:
Вы меня поймите, пишу я на «иврите».
!УЯМ, УЯМ АКЧЕЛУТИВАЗ, АКЧЕЛУТАСАРК
Котёнок очнулся от своих дум только тогда, когда услышал над своей головой угрожающее хлопанье крыльев и страшное «кар – кар – кары -уры», что в переводе означало: «Я улетаю, но знай, кем бы ты ни был, где бы ты ни был, я, всё равно отыщу тебя!.. Если ты летающий, я выдерну из тебя все перья без наркоза, если ты не летающий, я накручу тебе хвоста, если ты…»
Молчащий до поры до времени Жаворонок наконец-то подал голос:
Не выпуская штучки-дрючки изо-рта, – как вы уже знаете, блескучей полгайки! – бросился Завиток в противоположную сторону, а из Блестящего Горла Поэта шла мощная музыкальная поддержка, – трум-трум-трум! – прерываемая поэтическими словами. Не будь этой поддержки, ещё не известно, как бы преодолел обратный путь Чернохвостенький. Великая сила заключена в музыке и в поэтическом слове, вовремя исполненными и вовремя сказанными!
ЧЕРНОМЫРДЕНЬКИЙ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К РОДНОМУ ДОМУ
Так под музыку и песни поднебесья, почти добрался Завиток до дома своего родного, всего ничего осталось до окна из которого начал своё трудное путешествие наш герой. Но эти последние метры оказались самыми трудными.
Торжествующая песнь Жаворонка вдруг прервалась на пол -ноте и сменилась тревожным сигналом:
Чёрный Ворон на подлёте, Он мрачнее тёмной тучи. Над землёй застыл в полёте, Жди расправы неминучей!
– Верно лепечешь! – рассекая воздух, урча и ворча, Шимон Петрович, он же Ворон Воронович, он же Чёрный Пречёрный Клюв, он же Секим Башка завис прямо над Завиточком.
Это ж надо, даже Золотое Горло, заворожённое собственными песнями, не заметил, откуда и как прилетел грозный Ворон…
А Петрович, когда прилетел к своему коричневому дереву с шуршащими металлическими листьями, поначалу даже не заметил пропажи какой-то полгайки. Пусть даже и блестящей! Под его деревом, в выжженной траве было много наворованного добра. Даже золотые штучки-дрючки попадались. И блестели они намного ярче, чем полгайки Михаэльчика.
И не жалко было Шимону Петровичу ничего, – его дело утащить, что плохо лежит и хорошо блестит! Но ему вдруг стало до слёз обидно, что у него, самого Черного в мире Ворона, вот так, запросто и безнаказанно, можно что-то забрать.
Откуда же узнал Ворон, что Завиток конфисковал у него вещицу совсем ему не принадлежащую? Неужели он пересчитывал «своё» добро, с места на место перекладывая? Три раза нет! Это Червь Вавилонский Вреднюка Подхалимистый, не от большого ума, из вредности, наквакал на Котёночка. И не просто наквакал, а переквакал, т. е. к полгайки приписал ещё с десяток штучек -дрючек, которые сам в прошлом году прикарманил.
Вот и разозлился Ворон, и погнался за бедненьким Завиточечным, и нагнал…
– Кар-кар-рак-рак! – заверещал Ворон Воронович, а это означало, что сейчас он будет всех есть, а кого не сможет съесть понадкусывает! Шутил так Ворон Воронович.
Жаворонок Чистое Горло испугался так, что забыл все свои стихи. Хорошо, что не разучился летать!.. Очень быстро, быстрее не бывает, Золотое Горлышко подлетел к заветному окошку, и как со страху не перепутал?! Стал стучать, что есть мочи, крылышками по подоконнику.
Серое Ушко и Михаэльчик, мирно игравшие в шашки, испугались, но к окну подошли, очень уж настойчиво била крыльями птичка-невеличка.
– Что с тобой случилось, Крылатая? – волнуясь спросил Серебряное Брюшко.
Из Золотого Горлышка выскакивали непонятные звуки: «фх-фх-фх!!!». Поняв, что все старания напрасны, Жаворонок стал подавать условные сигналы, – два раза левым крылом вправо, четыре раза влево и клювик пять раз набок! Это означало: