— Смотри, эта подписана, — сказала Клара. — Тюркотт.
— И датирована 1919-м годом.
На карте изображались Сен-Реми, шумный город лесорубов, и Вильямсбург, и даже Стропила-для-Кровли. Не окрещённые ещё в Notre-Dame-de-Doleur.
Но там не было Трех Сосен.
— Почему? — спросила Клара.
Мирна не ответила. Она стояла рядом с манекеном, облачённым в кружевное свадебное платье. Талия манекена равнялась окружности предплечья Мирны.
— Люди в ту пору были мельче, — объяснила Мирна Кларе. — Недостаток питания.
— Недостаток круасанов.
— И как только они выжили? — посетовала Мирна, покачав головой.
— Дух первопроходцев, — сказала Клара.
— Есть! — проговорила Рейн-Мари от секретарского стола. — Идём.
— Куда на этот раз? — спросили Клара с Мирной, стараясь успевать за ней.
— В Легион. Показ проходил там, и секретарь предполагает, что всё сложили в коробки и оставили в подвале, а потом просто позабыли.
— Какая ирония, — проговорила Мирна.
Большую часть дня коммандер Гамаш провёл в своём офисе в Академии. Дверь закрыл, скорее даже заблокировал.
Посыл был ясен.
Держись подальше.
Но Бовуар не мог.
В который раз за день Жан-Ги останавливался перед дверью и смотрел на неё.
— Он у себя? — снова спросил он у ассистентки коммандера, сидевшей за своим столом.
— Oui. И так весь день, — ответила мадам Марку.
— И чем он занят?
Она взглянула на Бовуара с недоверием и иронией. Он знал, что она ему не ответила бы, даже если бы могла. Но он должен был попробовать.
Жан-Ги склонил ухо к двери, однако ничего не расслышал.
Тут всякая ирония исчезла из глаз мадам Марку, уступив место неодобрению.
— Он просил его не беспокоить. Вы уже установили, кто убил профессора ЛеДюка? — поинтересовалась она.
— Пока нет, но…
— Так может, уже пора этим заняться, вам не кажется?
Это был не вопрос.
Наконец, на исходе дня, Жан-Ги вернулся, надеясь на отсутствие секретаря. Но она все еще была на месте.
Бовуар ей улыбнулся, прошёл мимо, постучал. И вошёл. Невзирая на протесты и крик: «Стойте!».
Арман Гамаш бросил на него жесткий взгляд, рука инстинктивно опустилась на крышку ноутбука.
Он смотрел на Жана-Ги и медленно закрывал крышку. Жест был равен пощечине, да такой, какую мало какая рука могла влепить.
Мужчины смотрели друг на друга, потом взгляд Жана-Ги опустился на тонкий ноутбук.
— Простите, сэр, — проговорила секретарь, стоя в дверях и сверля глазами на нарушителя.
— Ничего, мадам Марку, — ответил ей Гамаш, поднимаясь из-за стола. — Вы можете быть свободны. Я, так или иначе, заканчиваю. Спасибо, что оставались тут.
Мадам Марку нерешительно потопталась в дверях.
— Всё в порядке, Шанталь.
Сурово глянув на Бовуара, секретрь ушла, тихо прикрыв за собой дверь, оставив двух мужчин смотреть друг на друга.
— Мы выяснили насчёт глушителя, — сообщил Бовуар. — Сделан на фабрике в Теннеси. Они специализируются на адаптивных устройствах к оружию. У них осталась копия заказа ЛеДюка. Должно быть, он переправил глушитель через границу контрабандно.
Гамаш хмыкнул неодобрительно, но без удивления, и жестом показал в сторону зоны для посетителей. Подальше, решил Бовуар, от стола. И закрытого ноутбука.
— Ты пришёл, чтобы сообщить мне об этом? — спросил Гамаш, усевшись и сняв очки.
Бовуар сел напротив и склонился вперёд.
— Шутки кончились, патрон. В чём дело? Что вы тут делали?
— Вообще-то это мой офис, — в обычно спокойном голосе Гамаша слышалось раздражение. — Что тебе нужно, Жан-Ги?
Бовуар, встретившись со столь простым вопросом, понял, что его терпение кончилось.
Ему нужно было знать, почему месье Гамаш весь день прячется.
Надо было знать, зачем тот только что захлопнул ноутбук. Что там было?
Ему нужно было понять истинную причину перемещения кадетов в Три Сосны.
Ему нужно было узнать, как отпечатки пальцев Гамаша оказались на орудии убийства.
Нужно было знать, зачем нужно было специально вызывать Поля Желину и врать шефу-инспектору Лакост, и ему лично, в процессе.
Ему нужно было узнать, кто на самом деле Амелия Шоке.
И просто необходимо было узнать, кто убил Сержа ЛеДюка, потому что в наступивших ранних сумерках сознания для Бовуара появился рассветный лучик надежды, что Гамаш знает ответы.