— Тяжело было? — спросила мужа Рейн-Мари. Она решила, что его бледность связана с содержимым обувной коробки, всё ещё стоявшей на кухонном столе. Она ошибалась.
— Столько юных жизней потрачено, — ответил муж. — «Ад, где сгинут смех и юная жизнь».
— Арман? — насторожилась она, редко видя мужа таким расстроенным.
— Désolé. Я просто подумал, что им ещё предстояло совершить.
Она решила, что он говорит о солдатах, чьи телеграммы лежали в коробке. И снова она ошиблась.
— Ты отыскал юного Тюркотта? — спросила она.
Он вздохнул и постарался переключиться.
— Non. Эта телеграмма, должно быть, потеряна. Вообще удивительно, как много телеграмм сохранилось.
Посмотрев на жену, он заставил себя улыбнуться.
— Ну как, получили от кино удовольствие?
— Сто раз видела его и все равно люблю.
Она стала напевать «Давайте запустим бумажного змея», передавая ему только что вымытые, ещё тёплые тарелки.
— Пошли? — предложила она, когда они навели на кухне порядок.
— Нет, я побуду тут ещё чуть-чуть.
— Не хандри, — Она поцеловала его и добавила, — И не засиживайся.
Рейн-Мари поднялась в спальню, Арман остался у камина в компании Анри, тут же уложившего морду хозяину на колени.
Дом скрипнул, и всё снова затихло, слышался лишь шорох мокрого снега за окном.
Ему просто необходимо посидеть в тишине. Подумать.
Чуть позже Арман поднялся и стал тушить свет в доме. Подошёл к входной двери, чтобы запереть её.
Дверная ручка стала сама собой поворачиваться.
На часах полночь. Все уже разошлись по домам и улеглись в кровати. Гамаш жестом приказал Анри встать рядом, оба плавно двинулись к медленно открывающейся двери. Уши Анри встали торчком, шерсть на загривке вздыбилась, пёс зарычал.
Но собака всё равно оставалась рядом с хозяином. На всякий случай.
Арман сделал знак рукой, и Анри умолк. Но оставался настороже, готовый прыгнуть в любой момент.
Гамаш видел, как открылась дверь. В сумбуре мыслей он припомнил машину на вершине холма, из которой кто-то сверху наблюдал за деревней. А потом убрался восвояси. Отступил до более подходящего времени.
И вот, подумал Арман, это время настало.
Вторгающийся наверняка был вооружен, а Гамаш нет. Но на его стороне есть преимущество — внезапность. И как же он удивился, увидев входящего.
— Что ты тут делаешь?!
— Срань господня, Арман, ты напугал меня до смерти!
Анри радостно тявкнул. Бешено завилял хвостом, стал крутить мордой — то на Жана-Ги Бовуара, то на миску у двери. У этого пса имелся чёткий план на день. Очень длинный план, но с одной записью.
Жан-Ги угощал Анри бисквитом, Арман пристраивал пальто зятя на вешалку и думал, что это чуть ли не первый раз, когда Жан-Ги назвал его по имени. Гамаш часто просил зятя, чтобы в неформальной обстановке он называл его Арманом, но молодой мужчина не решался. И в виде компромисса использовал «патрона».
Но от шока вырвалось «Арман».
— Ты почему здесь? С Анни всё в порядке?
— Если бы что-то случилось, я бы позвонил, — заметил Жан-Ги. — А не стал бы пилить сюда ночью, по такой хреновой погоде. Прошу прощения за мой английский.
Разувшись, он натянул тапочки, всегда хранящиеся для него у двери.
— Так и зачем ты приехал? Не то, чтобы я не рад тебя видеть.
— Меня заставила Анни.
— Зачем?
— Потому что я рассказал ей про подозрения Желины, и она забеспокоилась.
Арман уже готов был спросить, зачем вообще Бовуар сообщает жене подобные вещи, когда припомнил, что сам рассказывает Рейн-Мари всё. Или почти всё.
И вот теперь Жан-Ги обрёл наперсницу в своей собственной жене. Гамаш не мог возмущаться, даже если бы хотел.
Заглянув в такое знакомое лицо человека, которому он доверял свою жизнь, Арман ощутил облегчение, и почувствовал к Анни благодарность за то, что отправила мужа сюда.
— Где Желина? — спросил Бовуар.
— Отправился спать. Пойдём, — позвал Гамаш. — Есть хочешь?
— Как волк, — сознался Жан-Ги.
Оказавшись на кухне, Бовуар направился к корзинке в углу.
— Как чувствует себя Грейси?
Он наклонился, потом выпрямился, отступил, чтобы лучше рассмотреть то, что сопело в корзинке.
— Драконы существуют? — спросил он.
— Это щенок, — убежденно заявил Гамаш, отправляя в микроволновку большую порцию запеканки.
— Обезьянка? — предположил Жан-Ги.
Арман отвечать отказался. Микроволновка пиликнула, ужин разогрет, кола налита в бокал. Мужчины уселись за стол.