Выбрать главу

Может, именно это пытался донести до них Гамаш, но Жан-Ги догадывался, что всё не так просто. И подозревал, что Гамаш тоже в курсе.

Спина, повернутая к злу, символична. Но не более.

Серж ЛеДюк встретил бывшего суперинтенданта Сюртэ, никак не выказывая осуждения совершённому Бребёфом.

А Бребёф? Он отлично знает, чем занимался и продолжает заниматься ЛеДюк. Он приветствовал Дюка, как король в изгнании приветствует верного вассала.

— Может вам и все равно, патрон, — сказал Жан-Ги, — но что насчет них?

Гамаш повернулся в своем кресле, чтобы увидеть кучку студентов, окруживших парочку, в ожидании хоть крохи внимания.

Снова повернувшись к Жану-Ги, коммандер сказал:

— Мне не всё равно. Я очень переживаю. Потому я и здесь.

В его спокойном голосе послышались горечь и осуждение.

— Désolé, конечно, вы переживаете. Но надо же что-то с этим делать?

— Мы уже делаем, Жан-Ги.

Стараясь скрыть беспокойство, все свое внимание Гамаш теперь обратил к кадетам, окружившем его, мадам Гамаш и Жана-Ги у камина.

Мишель Бребёф не был приглашен на вечеринку. Более того, его появления ожидали в Академии лишь завтра.

Но он был здесь. Избежал снегового шторма, зато оказался в объятиях Сержа ЛеДюка. Может быть, сюрпризом это и не стало, но очень расстраивало.

И даже больше.

У него была причина свести этих двоих вместе, но он полагал, что будет контролировать ситуацию. Теперь стало очевидно, что он переоценил свои силы.

Повернувшись лицом к жаркому пламени камина, Гамаш почувствовал, как волосы на его загривке шевелятся.

* * *

Большинство преподавателей и студентов уже покинули вечеринку, и Амелия тоже направлялась к двери, когда заметила на краю стола пожелтевший листок бумаги с рисунком на нем. Она взяла его в руки.

— Что ты об этом думаешь? — услышала она голос коммандера Гамаша, и попыталась вернуть картинку на место, но было уже поздно.

Он ее поймал.

Она пожала плечами.

— Ну хотя бы предположи, — Гамаш протянул руку и она вернула ему рисунок.

— Это карта, — сказала она. — Место где-то в Квебеке. — Она указала на снеговика с хоккейной клюшкой, — Но к чему здесь пирамида?

Гамаш не спускал с неё глаз. Амелия Шоке сходу отыскала самую странную вещь на странной карте.

— Без понятия.

— Мне понравилась открытка, — добавила Амелия. — Ваши друзья ждут, когда вы облажаетесь?

— Да, постоянно.

Колечко в губе дернулось, что означало улыбку.

— Снова? — она указала на слово, которым заканчивалась сентенция Рут.

— Нельзя, дожив до седин, несколько раз не облажаться, знаешь ли, — ответил Гамаш.

Он смотрел на нее, и второй раз за день Амелия отметила проницательность в его взгляде.

Он — напомнила она себе — просто еще один крупный белый мужик средних лет. Навидалась она таких. Буквально.

— Узнала, что означает девиз Академии? — поинтересовался он.

— Velut arbor aevo. «Словно древо сквозь века». Это значит, что вы должны пустить корни.

Она понимала, что не совсем права. Этот очевидный смысл лежал на поверхности, но было еще кое-что. Что-то глубокое. Как и в этом человеке.

И в глазах Гамаш она заметила это кое-что. Некое знание, словно он понимает ее лучше, чем она понимает сама себя. Словно он разглядел в ней что-то такое, что, по ее мнению, ему не понравится.

* * *

— Так. Это уже интересно, — заметила Рейн-Мари. Они только что закончили уборку и смогли наконец отдохнуть перед камином. — Заметил ли ты некоторую напряженность?

Вопрос она задала, широко и невинно распахнув глаза, как бы допуская, что может оказаться не права.

— Может, самую малость, — ответил ей муж, усевшись рядом на диване.

— Хотите? — предложил Бовуар принесенное с кухни блюдо с сэндвичами. Один сэндвич он поедал, второй держал в руке.

И теперь протягивал блюдо Арману и Рейн-Мари, взявшей один сэндвич.

— Не нравится мне это, — заметил Бовуар, присаживаясь в кресло под названием «Барселона», которое отныне считал своей собственностью.

— О чём ты? — спросила его Рейн-Мари.

— Да всё о том же, — отвечал Бовуар. — О вечеринке с кадетами.

— А, низшая каста? — уточнила Рейн-Мари. — Мне казалось, ты получил удовольствие.

— Ну, может слегка,- согласился он. — А что это за девица-гот? Как она вообще сюда попала? Судя по ее виду, ей самой этого не очень хотелось. Некоторые кадеты выглядят мягкотелыми, но они, по крайней мере, хотя бы горят энтузиазмом. А эта…