— И ты тоже это чувствуешь.
— Я ничего не чувствую, — отрезала Амелия. — И вообще, всё это не важно. Мы лишь выполняем упражнение. Просто задание и ничего больше. К тому же, не самое интересное.
— Тогда зачем ты здесь? — спросила Рут, с трудом понимаясь из-за стола. На этот раз никто не стал ей помогать. Она направилась к двери, провожаемая Арманом.
— Для исчезновения некоторых вещей есть своя причина, Арман, — сказала она, потом обернулась к кадетам, сидящим за столом. Такие юные. Пытаются не показывать недоумения, которое вызывает вздорная старуха. Но широко распахнутые глаза выдают их.
— Вы спросите, чего дожидалась карта? Может, она ждала вас, — проговорила Рут. — Вы отыскали деревню, и может быть, этого достаточно. Может, вам стоит остановиться на этом. Линяй скорей домой и Богу помолись, чтоб не познать тот ад, где сгинут смех и юная жизнь.
— Вот женщина, знающая толк в эффектных финалах, — проговорила Хуэйфэнь, когда Рут ушла. Даже Амелия рассмеялась. Хотя она ожидала увидеть пар от собственного дыхания в моментально похолодевшем воздухе.
Сквозь кухонное окно им было видно, как коммандер Гамаш провожает Рут, поддерживая ее на обледенелой дорожке и неся утку за пазухой, чтобы той было тепло.
— Альцгеймер? — осведомилась Хуэйфэнь.
Рейн-Мари отрицательно покачала головой.
— Поэзия.
— Bonne nuit, — попрощался Арман с Рут, распахнув перед ней никогда не запирающуюся дверь ее дома и передав с рук на руки утку.
— Ага, — буркнула Рут, попытавшись закрыть дверь прямо перед его носом.
— Подожди, — Арман придержал дверь рукой в перчатке. — Зачем ты процитировала им Зигфрида Сассуна?
— Зачем я вообще что-то говорю? Все, небось, над этим постоянно размышляют.
Рут закрыла дверь, и он пошел домой, притормозив лишь чтобы полюбоваться на звезды. Многие из звезд уже не существуют, до нас доходит только их свет.
Он опустил глаза на деревню, которая существовала и которой не существовало.
Карту замуровали. Сделали частью стены. Она послужила изоляцией, защитой. Помогала удерживать холод вовне.
Но карту извлекли на свет, и холодные ветра снова залаяли, завыли.
Он плотнее запахнул пальто, и, проходя мимо кухонного окна, заглянул в него. Рейн-Мари слушала кадетов, положив подбородок на руки. Она была так прекрасна. А ребята были так юны.
Гамаши оставили кадетов на ночь, Рейн-Мари вручила им свежие пижамы и зубные щетки, а Арман позвонил в Академию и сообщил, чтобы ребят там не теряли.
Несколько часов он провел в кабинете, проверяя курсовые и составляя план предстоящих встреч с профессорами и главами общины, а Рейн-Мари тем временем перебирала в гостиной бумаги из архива.
Кадеты, посидев в гостиной наносекунды, решили отправиться в бистро.
Сразу после полуночи Арман услышал, как входная дверь открылась. Рейн-Мари уже улеглась, а он остался дожидаться возвращения гостей. Закинув ногу на ногу и надев очки, Гамаш просматривал досье.
Кадеты сгрудились у двери в кабинет.
— Доброй ночи, сэр, — поприветствовал его Натэниел.
— Спасибо за ужин, — поблагодарила Хуэйфэнь. — И за то, что позволили остаться на ночь.
— Развлеклись в бистро? — спросил он их.
— Хозяева показали нам, где была спрятана карта, — сообщил Жак. — Но ничего больше сообщить не смогли.
Амелия прошла мимо, протопав по лестнице в спальню. Остальные последовали за ней. Покончив с чтением, Гамаш поднялся, запер входную дверь, проверил заднюю, окна. Хотя он и понимал, что если опасность существует, то она таится не в занесенном снегом саду. Как и в истории с падением Великой Китайской стены, опасность чаще исходит изнутри.
Ночью Армана разбудил скрип старых половиц.
Он сел в кровати, настороженно прислушался.
Потом, накинув халат, вышел на лестничную площадку и присел на корточки за перилами.
Отсюда ему было видно, как кто-то пробирается в гостиную из кухни.
Может, этот кто-то из той, второй машины? Кто-то, кто следил за ними, а потом скрылся? Только для того, чтобы вернуться в два часа ночи?
Темная фигура прошлась по гостиной. Угли в камине почти потухли, их хватало только на то, чтобы очертить границы силуэта, но не рассмотреть, кто это.
Но тут незваный гость зажег свет, а Гамаш так и сел. Посреди гостиной, жуя куриную ножку, стояло нечто похожее на жертву неудачно завершенного научного эксперимента. Или на психа.
Голова в пирсинге и татуировках крепилась к телу, облаченному в розовые рюшечки — на Амелии была надета фланелевая пижама Рейн-Мари. Амелия рылась в вещах.