Но новая Академия была не менее запутанной, на свой собственный манер, из-за полного отсутствия каких-либо характерных отличий и ориентиров.
— У профессора ЛеДюка была семья? — спросила она у Гамаша.
— Мне об этом неизвестно, но я загляну в его личное дело. Если имеется семья, ты сама сообщишь им, или это сделать мне?
Они подошли к комнатам коммандера, хотя дверь выглядела в точности так же, как любая из без малого двадцати других дверей, которые они миновали. Ей показалось интересным, что апартаменты Гамашей были расположены как можно дальше от комнат ЛеДюка.
Интересно, чьё это было решение.
— А сами вы как предпочитаете? — поинтересовалась она.
— Я хотел бы сделать это сам, если ты не возражаешь, — ответил Гамаш. — Он работал у меня и находился под моей ответственностью.
Она кивнула.
— И у вас ни единого предположения, кто мог его убить? — нажимала Лакост, переводя взгляд с одного на другого.
— Non, — отвечали оба, но когда Гамаш потянулся к дверной ручке, она остановила его.
— Но есть что-то? — произнесла она, изучающее смотря на Гамаша.
Как же отлично она знает это лицо, эти манеры. Его способность скрывать свои мысли и чувства за стеной спокойствия. Вот и сейчас. Отнюдь не выражение его лица заставило Лакост сделать паузу, скорее его предыдущие действия.
— Зачем вы остались в его комнате? — спросила она. — Почему бы не уйти, закрыв дверь, как только подтвердился факт смерти?
Жан-Ги задавал себе тот же вопрос и ждал, когда окажется с Гамашем наедине. Но Изабель успела первой, и он почувствовал одновременно гордость за нее и досаду.
Он принимал участие в ее обучении. Не слишком ли хорошо он сделал свою работу?
— Не хотел оставлять его одного. Серж ЛеДюк, может быть, и не был хорошим человеком, и уж точно не был мне другом. Но он заслуживает толику приличного отношения.
Лакост секунду изучающее смотрела на него. Подобные вещи, должна была признать она, очень характерны для Гамаша. И всё же…
— И вы полагаете, что он бы предпочел, чтобы вы видели его в подобной кондиции, вместо того, чтобы просто уйти и оставить его с миром?
Это было резкое высказывание, Изабель осознавала это. Но будь на месте Гамаша кто угодно, она все равно должна была задать этот вопрос. И получить на него ответ.
— Да, я так думаю, — просто ответил он. — И я не смотрел на его тело.
— Тогда чем же вы были заняты? — продолжала спрашивать она.
Гамаш склонил голову и пристально посмотрел на Изабель.
— Я рассматривал детали обстановки, — улыбнулся он. — Опыт никуда не денешь.
Затем улыбка его потухла, и лицо сделалось суровым.
— Ты глава убойного, и я уважаю это. Но тут коммандер я, и под этой крышей ответственность за всё и всех лежит именно на мне. Человек не просто умер, его убили. И да, я предпочитаю использовать собственный опыт. Тебе это не нравится?
— Именно так, сэр. И вам это известно. Такое непозволительно никому. И вы, как никто другой, знаете, насколько важно держать улики на месте преступления в нетронутом состоянии.
— Знаю. Поэтому ничего и не трогал. Я лишь смотрел и дышал.
Он говорил с ней резко. Не для того, чтобы поставить на место, но чтобы слегка охладить ее пыл.
— Сожалею, если мои действия вас расстроили, шеф-инспектор. Я просто пытался помочь, — тут голос его потеплел. — Ты правда думаешь, что я убил Сержа ЛеДюка?
Изабель Лакост заметно успокоилась.
— Нет, я так не думаю.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Не хотел бы я, чтобы ты висела у меня на хвосте.
— И я надеюсь, что вам известно мое уважительное отношение к вашему тут положению, коммандер. Однако у меня обязанности.
— Я знаю, Изабель. И не пытаюсь главенствовать. Но желаю принять участие в этом расследовании. И должен предупредить тебя, что созвонюсь с мэром Сент-Альфонса и сообщу ему о случившемся. А также шефу их полиции.
— Звучит разумно, — ответила она.
Бовуар весь разговор только слушал и смотрел, внимательно отмечая, что было сказано и о чём умолчали. В основном, он следил за Гамашем.
Гамаш, фактически, не дал прямого ответа на заданный вопрос. И Жан-Ги не переставал спрашивать себя, зачем Гамаш остался в комнате наедине с телом? Лакост права — опытному следователю надлежало уйти, запереть дверь и дожидаться следственной бригады.
Но Гамаш поступил по-другому.
— А сейчас, — проговорила Лакост, — Мне нужно поговорить с кадетом, обнаружившим тело.
— D’accord, — ответил коммандер Гамаш, и отпер дверь в свои апартаменты.