Прямо на ее глазах профессор Академии превратился в инспектора убойного отдела.
Покачав головой, Амелия вскинула руки в знак смирения.
— Я не знаю, где карта.
— Профессор ЛеДюк просил тебя стать одной из его прислужников, — продолжил Бовуар.
— Он не просил, — поправила его девушка, — Он поставил перед фактом. И не называл это прислуживанием. Считалось, что нам оказана честь, что нам повезло.
— Ты на это так смотришь?
— Не думаю, что у нас был выбор. Я просто делала, что говорят.
— Звучит так, словно профессор тебе не нравился.
— А мне вообще никто не нравится, — сообщила она.
— То есть, ты испытывала к нему неприязнь?
— Я ни к кому не испытываю неприязни.
— Правда? Ты выше всех этих противных человеческих особей?
— Послушайте, я здесь, чтобы стать настоящим агентом Сюртэ, а не для того, чтобы заводить друзей.
— Ты в курсе, что люди, которых ты тут повстречала, впоследствии станут твоими коллегами на долгие годы? Возможно, тебе пора научится любить. Или испытывать неприязнь, как вариант.
— Так точно, сэр!
Наблюдая за ней, Бовуар отметил ум в ее взгляде. И если не страх, то уж точно некоторое беспокойство.
У неё, он знал, есть причины для беспокойства. И даже причины для страха.
Её экземпляр карты пропал. Либо она сама отдала карту ныне покойному профессору, либо кто-то взял и поместил карту в тумбочке ЛеДюка. В обоих случаях все внимание приковано к ней. Всё сходится на кадете Шоке. Бовуар это понимал. Ей это тоже было ясно.
— Собери кое-какие вещи, пожалуйста. Ты уезжаешь отсюда на пару дней. Тебя сопроводит агент.
— Зачем? Из-за карты? — прокричала ему вослед Амелия, но ответа не получила.
— Можно? — спросила Лакост, входя. — Встреча с шефом полиции и мэром состоялась?
Поднявшись из-за стола, Гамаш поприветствовал её, указал на кресло возле дивана, сам занял соседнее.
— Oui. Бедный парень. Сочувствую ему. Последние несколько месяцев я пытался завоевать доверие мэра. Наконец, вопреки своим советникам, на последнем городском собрании он одобрил программу волонтерства, а тут такое случилось.
— Но это же никак не связано, — заметила Лакост.
— Нет. Но это выставляет Академию в очень неприглядном свете, разве ты не видишь? Один из наших профессоров убит? Откуда мэру знать, что приходящие к нам в бассейн или на хоккейные поля дети в безопасности?
— Понятно, — сказала Лакост, отметив, как искренне опечален Гамаш. Но совсем не из-за жестокого убийства одного из своих коллег. Его расстраивало, что отличный мужик, каким был мэр, а так же дети общины в очередной раз пострадали по вине Сержа ЛеДюка.
— Шеф полиции настроен более оптимистично, — продолжил коммандер. — Предложил помощь.
Изабель Лакост расправила складочку на брюках и взглянула на Армана Гамаша.
— Я и не представляла, насколько это враждебная среда, патрон.
Он улыбнулся:
— Я тоже, если честно. Когда я впервые приехал сюда, то ожидал сопротивления, и Господь свидетель, мои ожидания оправдались. Я ожидал, что Серж ЛеДюк попытается контролировать и смущать настроения в кампусе. Он так и поступал. Я предположил, что третьекурсники — испорченное поколение. Так и есть. Ну, почти так.
Он смотрел на нее и, секунду помедлив, спросил:
— Знаешь, почему в вооруженные силы восемнадцатилетних
— Потому что они молодые и здоровые? — предположила Лакост.
— Здоровее двадцатитрехлетних? Нет. Это потому что они податливые, как пластилин. Восемнадцатилетних так легко убедить в чем угодно. Заставить сделать все, что угодно.
— То же самое можно сказать и про уличные банды, и про террористические организации. Если дать им молодежь.
Мысль зацепила ее. Она произнесла простые слова, но чтобы осознать их смысл, потребовалось некоторое время. Серж ЛеДюк, по сути, превращал Академию Сюртэ в тренировочную террористическую группировку.
За какие-то несколько лет он испортил некогда прекрасную организацию. Не только Академию — отсюда в качестве агентов в Сюртэ попадут его кадеты. И станут расти по службе. Нет, не станут. Уже стали. Они уже внутри Сюртэ.
И что хуже всего, эти юные мужчины и женщины не видят ничего плохого в том, что делают. Или собираются делать. Просто им сказали, что это правильно.
У Армана Гамаша была причина принять пост коммандера. Чтобы восстановить равновесие. И сделать всё возможное, чтобы остановить Сержа ЛеДюка.
Под ее взглядом коммандер Гамаш поднялся и шагнул к своему столу.