Жан-Ги пробежался глазами по сцене преступления, затем обратил внимание на спальню.
Гамаш коротко кивнул и Бовуар быстро шагнул туда.
— Ничего, — сообщил он оттуда через секунду.
— Достаточно, — сказал Гамаш от двери в спальню, когда Бовуар стал выдвигать ящички в прикроватной тумбочке. — Сомневаюсь, что убийца в ящике. Оставь это для Лакост и ее следственной группы.
Бовуар задвинул ящик обратно, но перед этим Гамаш заметил кое-что, чего не заметил Жан-Ги.
Даже с некоторого расстояния ошибиться было невозможно.
— Понимаю, как заманчиво сразу приступить к расследованию, но нам нужно подождать. Перезвони Изабель, Жан-Ги, и сообщи ей детали. Она и ее следственная группа должны оказаться здесь как можно раньше. Не мог бы ты подождать ее у входа и проводить сюда?
— Прямо сейчас?
— А будет лучшее время?
— Не хотите, чтобы я помог вам тут?
— Сейчас мне не нужна помощь. Я просто дождусь доктора, который подтвердит факт смерти. Ты знаешь, что делать. А я запру дверь и подожду твоего возвращения с шефом-инспектором Лакост.
Бовуар кинул взгляд на тело.
— Самоубийство?
— Возможно, — ответил Гамаш. — Тебе ничего не кажется странным?
Бовуар внимательнее осмотрел место преступления.
— Oui. Пистолет. Он не с той стороны. Если бы ЛеДюк застрелился, пистолет был бы с той же стороны, что и рана.
Гамаш задумчиво кивнул.
Бовуар отправился к себе, чтобы переодеться.
По пути обратно он отметил, что дверь в апартаменты ЛеДюка закрыта и Гамаша нигде не видно.
Арман стоял над телом Сержа ЛеДюка, более, чем когда-либо, стараясь избежать контакта с уликами.
Он окинул взглядом обстановку, шторы и книги. Пепел в камине.
Снова вернулся к телу и оружию. Как и сказал Жан-Ги — если это самоубийство, то пистолет лежит не с той стороны.
Да, странным казался сам факт нахождения оружия. Но еще более странным было то, что пистолет оставлен здесь по воле убийцы.
Итак, это убийство, подумал Гамаш. Значит, есть и убийца. И вместо того, чтобы представить все как самоубийство, как поступил бы любой разумный убийца, этот сделал всё, чтобы не осталось сомнений в убийстве.
Сержа ЛеДюка лишили жизни преднамеренно.
И бывший глава убойного отдела Сюртэ кое-что еще находил странным. Очень странным. Не положение тела. Не сам факт того, что Серж ЛеДюк мертв. Его удивляло поведение убийцы.
Гамаш стоял и смотрел. Но не на тело. Сейчас его внимание было приковано к спальне. Зная, что так поступать не стоит, но тем не менее решившись на этот шаг, Гамаш быстро прошел в спальню и выдвинул ящик прикроватной тумбочки.
Когда он заглянул в ящик, его лицо помрачнело ровно так же, как и при виде обнаруженного тела.
Раздалось электронное жужжание, лязг, и двери Академии открылись. Внутрь торопливо вошла шеф-инспектор Лакост. Торопилась она не столько из-за того, что ее здесь ждали, скорее из-за проклятого холода снаружи.
Влажный ветер мчался над равнинами, на сотни миль перенося сырость от таящего снега и льда, пробирая до костей.
Сообщение от инспектора Бовуара было кратким. В нем просто сообщалось, что в Академии случай со смертельным исходом. Не указывалось ни кто, ни как, ни даже убийство ли это, хотя сам факт, что позвонили именно ей, главе убойного, был сам по себе ответом на вопрос.
Она также знала, что жертва не Арман Гамаш. В противном случае, Бовуар сообщил бы ей. Как минимум, по его интонации она бы поняла.
Уже сидя в машине, в сопровождении агента, сидящего за рулем и фургона со следственной группой, Изабель Лакост позвонила Бовуару.
— Расскажи мне всё, что знаешь, — попросила она.
На другом конце трубки Жан-Ги улыбнулся. Интересно, осознает ли сама Изабель, что именно с этого вопроса начинал каждое свое расследование шеф-инспектор Гамаш.
«Расскажи мне всё, что знаешь».
Он поведал ей все, что знает, она слушала и делала пометки на планшете. Потом просто слушала.
— Убийца? — спросила она, когда Жан-Ги закончил свой рапорт.
— Ни следа, — ответил Бовуар. — Кадеты и персонал в столовой. Академию запели и всех пересчитывают по головам.
— А тело?
— С ним коммандер Гамаш, ждёт доктора. Он запрет комнату сразу, как только подтвердят факт смерти, и подождет тебя.
— Я позвонила коронеру. Она тоже скоро приедет.
— Bon. На первый взгляд, никто не пропал и никто не выглядит явно виновным. И никого с окровавленными руками.
Это была не шутка. Чьи-то руки точно были в крови, и даже больше. Раз кто-то набрался смелости приставить дуло пистолета к виску ЛеДюка, и выстрелить.
Бовуар опросил ночную охрану и персонал, но не слишком подробно. Просто чтобы узнать, видели ли те что-то, что требует немедленных действий.
Никто ничего не видел.
Из этого следовал единственный вывод.
Убийца не входил внутрь и не покидал здания. Он уже был внутри, скрывался за этими стенами.
Изабель Лакост шагала рядом с Жаном-Ги Бовуаром по опустевшему коридору. За ними, гулко дробя шаг по мраморному полу, двигалась следственная группа.
Изабель попала в новую Академию впервые и была обескуражена. Ей приходилось слышать об экстравагантности антуража. О том, что проект дико превышал бюджет.
А потом скупые слухи об откатах, взятках и мошенничестве с контрактами. Но никаких доказательств. Скорее всего, потому что Сюртэ и правительству Квебека необходимо было решить проблемы более важные и более неотложные.
Но эта груда дерьма теперь под контролем. Те из Сюртэ и правительства, кто оказался замешан в коррупционном скандале, либо мертвы, либо сидят в тюрьме, либо отправлены в отставку. И постепенно, как подозревала она, всё внимание обратилось в сторону Академии.
Объясняет ли это, что Арман Гамаш принял должность коммандера?
Имеет ли это связь с убийством?
Она поняла, что пытается связать два этих факта, и заставила себя притормозить. Слишком рано для версий.
Они обогнули угол и заметили человека, стоящего возле двери. У его ног лежал поднос с разбитыми стаканом и тарелками.
Подойдя ближе, Изабель Лакост мужчину узнала.
Это был не Арман Гамаш. Это был суперинтендант Бребёф. И она снова себя поправила. Просто старина Бребёф. Никакой не суперинтендант. Хотя она уже привыкла воспринимать его подобным образом, то была ее спонтанная реакция. По старой памяти, подумала она. Опасная привычка. Как и этот человек.
Бребёф одиноко стоял посередине широкого коридора, и выглядел потерянным, или брошенным.
Изабель чувствовала, как с каждым ее шагом растет отвращение. Она думала, что сможет сдержать эмоции, но видимо у нее не получилось. Он чуть подался назад и коротко ей кивнул, но руки не подал. Не пожелал, решила она, получить отказ на глазах у стольких свидетелей.
— Шеф-инспектор Лакост, — произнес он. — Какое ужасное происшествие.
— Да.
Он сдал за те несколько лет, что она его не видела. Лакост было известно, что бывший суперинтендант Сюртэ одного с Гамашем возраста, но выглядел он на десять, а то и пятнадцать лет старше. Бребёф никогда не отличался крепким здоровьем, но в нем была какая-то стойкая жизнеспособность, которой все восхищались. Лакост тоже восхищалась.
Но теперь он казался иссохшим. Сморщенным.
— Коммандер Гамаш внутри, рядом с телом.
— Это вполне понятно, — заметила шеф-инспектор Лакост. — А почему здесь вы?
Бребёфа слегка повело от такого вопроса, но только слегка. Просто инстинктивная реакция некогда влиятельного человека, ныне потерявшего положение.
— Месье Гамаш просил меня привести из медпункта местного доктора. Я привел. Он подтвердил, что профессор ЛеДюк мёртв.
— Доктор все ещё в комнате?
— Нет, он ушёл сразу же после констатации смерти.