Выбрать главу

Чуть позже, в Париже или Кельне, никто доподлинно не знает – где именно, Поджо Браччолини обнаружил еще один фрагмент «Сатирикона», который окрестил «Обедом Трималхиона». И в целом Литература обогатилась «пятнадцатой», «шестнадцатой» и, возможно, «четырнадцатой» главой Великого романа. Наиболее полное собрание фрагментов было опубликовано после 1650 года. И всё. На этом находки закончились…

Если не считать подделку лихого французского лейтенанта по фамилии Нодо, который вдруг обнародовал самый полный текст «Сатирикона», якобы обнаруженный в Праге, наверно во время пивной экспансии по местным кабакам. Этот «полный текст» с первого взгляда «опознали» как стряпню из полковой кухни месье Нодо, и далеко не лучшего качества. (Однако какие в те времена были грамотные офицеры!) И мы упоминаем об этой нелепице с единственной целью – дабы подчеркнуть древность вышеупомянутой подделки, которая относится к 1692 году…

Итак, все исторические и литературные соображения сводились к тому, что роман под кодовым названием «Сатирикон» был написан в эпоху Нерона и повествует об эпохе Нерона. Из этого времени был известен только один Петроний, заслуживающий внимания. «Законодатель изящного вкуса», о котором повествует Корнелий Тацит. Исследователи почесались и отождествили «Законодателя» с «Арбитром», поскольку приятнее иметь биографию автора, чем восхищаться романом, который был создан неизвестно кем. Отождествили, невзирая на то обстоятельство, что в латинском значении слова «аrbitre» больше от «наблюдателя», чем от «третейского судьи»…

Тацит (или Поджо Браччолини?!) пишет, что «Нерон стал считать приятным и достойным роскоши только то, что было одобрено Петронием». Одобрено так одобрено… «В печать и в свет – разрешаю!» Однако даже при беглом знакомстве с «Сатириконом» можно заметить, что автор не навязывает собственных вкусов, не дает характеристик и тем более – не служит «проводником» каких бы то ни было, как безнравственных, так и высокодуховных, идей. То есть не судит, а именно наблюдает. Не обличает, а смеется. И либо мы имеем на руках лицемерного скорпиона, либо – двух Петрониев, из которых один – «Арбитр», а другой – «Законодатель». Но почему же исследователи держатся за тождественность автора «Сатирикона» и римского гражданина из «Анналов» Корнелия Тацита? А все из-за последнего обеда… Ибо считается, что завещание Петрония Законодателя и есть «Сатирикон».

Когда Нерон, следуя доносу, дал понять гражданину Петронию, что больше не заинтересован в его существовании – Петроний не стал испытывать терпение императора. Созвал друзей и вскрыл себе вены. После чего и состоялся тот знаменитый обед, описанный Тацитом, да с такими подробностями, как будто вездесущий Корнелий сам находился среди гостей. Ему и предоставим слово: «Расставаясь с жизнью, он (Петроний) не торопился ее оборвать и, вскрыв себе вены, то, сообразно своему желанию, перевязывал их, то снимал повязки. Разговаривая с друзьями, он не касался важных предметов, и от друзей он также не слышал рассуждений о бессмертии души, но они пели ему шутливые песни и читали легкомысленные стихи».

И вот человек, истекающий кровью, во главе обеденного стола – диктует свое завещание, в котором описывает безобразные оргии императора и поименно называет всех распутников и распутниц. После чего отправляет подобное завещание Нерону и, покончив с обедом, засыпает навсегда… И когда он успевает написать «Сатирикон» – я не понимаю!

Персонаж

Прага. Типичная квартира в типовом доме

Должен сознаться, повелительница, что мне нередко приходилось грешить: ведь я – человек, и еще нестарый. Но до сих пор ни разу не провинился я настолько, чтобы оказаться достойным смерти. Перед тобой – повинная голова. К чему присудишь, то я и заслужил. Я совершил предательство, убил человека, осквернил храм. Соответственно этим преступлениям – требуй наказания. Захочешь моей смерти – я приду с собственным клинком…

Петроний Арбитр. Сатирикон

Какая мне разница – Гай или Тит?!

Он сидел в ванне по пояс в кровавой воде, и не надо оканчивать медицинский университет, чтобы распознать труп, здравствуйте, уважаемый труп, с вами разговаривает живое тело, я не стала кричать, ой, мамочки, я не стала набирать дрожащими пальцами номер девятьсот одиннадцать, я присела на край ванны и принялась изучать труп, как будто всю жизнь только этим и занималась, не знаю, что на меня нашло!

Еще, не пойми для чего, я засунула в ванну указательный палец, чтобы измерить температуру воды, девушка, море сегодня теплое, мог бы спросить труп, как будто я собралась купаться вместе с ним, сказала «бррррр», и, когда труп еще двигался, он залез туда в верхней одежде, чтоб не замерзнуть, в рубашке и брюках, а стильный пиджак за несколько сотен баксов положил перед ванной, как банный коврик, убрал с табуретки тазик с замоченным бельем и поставил туда лакированные туфли, начищенные до блеска, я взяла и вернула свой тазик обратно, не знаю, что на меня нашло!

Но возможно, вода просто остыла, покуда я шлялась по городу часа четыре, и свидетелей у меня нет, потому что я шлялась черт знает где и не помню сама, куда заходила, а труп в это время взял и отрезал опасной бритвой рукава рубашки по локоть, а потом вскрыл себе вены и успокоился, глядя, как медленно течет кровь, а может, кровь текла быстро, и через пару минут он потерял сознание, вытер бритву о галстук и бросил ее в раковину, то есть вначале, как психопат, искромсал себе вены, а потом преспокойно стал вытирать бритву, что выглядит очень странно, но не идет ни в какое сравнение с надписью на лбу, которую он сделал химическим карандашом, не знаю, что на него нашло!

ГАЙ ПЕТРОНИЙ АРБИТР

Вот это было странно так странно, можно сказать, непорядочно, потому что приличные люди не занимаются каллиграфией в чужой ванне, не упражняются с химическим карандашом и не заглядывают в тазики с женским бельем для стирки, чтобы не схлопотать по морде! От этого вывода я разозлилась и моментально пришла в себя! После чего стала анализировать ситуацию…

Как человек мог вообще что-нибудь написать на собственном лбу? И с какой стати? Он же не гуттаперчевый мальчик? Значит, кто-то ему помог – до или после смерти. И карандаш был не химический, а мой. Для глаз, а не лобной части. Черного цвета. И теперь он был в стаканчике вместе с зубной щеткой. А я же не дура, чтобы туда его ставить. Я вытащила карандаш из стаканчика и написала на своей руке большими печатными буквами слово «ТИТ». Потом поднесла руку ко лбу покойного и сравнила цвет. Он. Затем отошла к раковине и принялась отмывать со своей руки «Тита».

Можно было подумать, что я – зомби. У меня в ванной находится труп, а я веду себя, как бы помягче сказать, нечувствительным образом. Не падаю в обморок, не зову на помощь, не трясу в судороге конечностями. Можно было подумать, что четыре часа назад я зарезала этого мужчину, а потом преспокойно отправилась в ближайшее заведение – пить кофе со сливками. После чего вернулась обратно, пронумеровала труп и теперь размышляю – что с ним делать дальше.

По правде говоря, именно об этом я и размышляла. Что делать дальше? Конечно, можно закрыть глаза, сосчитать до пятидесяти и понадеяться, что труп исчезнет таким же невероятным способом, как появился. А можно вытолкать труп за дверь и спустить на первый этаж в лифте. Пусть его там находят. И думают – откуда он взялся. А я приму каких-нибудь транквилизаторов и вымою ванну. Потому что не хочу общаться с полицией. За всю свою жизнь я не совершила ничего предосудительного – это моя точка зрения. А по мнению полиции – может, и совершила. Откуда я знаю? И весьма вероятно, что мои законы не сходятся с общепринятыми. Но в любом, извините, случае – к этому трупу я не имею ни малейшего отношения. Только была с ним знакома, когда он еще не был трупом.

И тогда я решила звякнуть другой знакомой. Возможно, она объяснит, что делает наш общий труп в моей ванной комнате. Иначе вся эта история попахивает дешевым детективом. Попахивает? Я осторожно принюхалась, ничего вонючего в воздухе не обнаружила, но все-таки обильно опрыскала ванную дезодорантом. И еще подумала – хорошо! Хорошо, что в целях личной гигиены я пользуюсь пшикающими дезодорантами. А если б я пользовалась роликовыми? Как можно дезинфицировать ими покойного? В общем, я думала как идиотка. Поплотнее закрыла дверь в ванную комнату и пошла звонить по телефону.