– Вы дьявол? – спросил я тогда напрямую.
– А вам непременно надо что-то продать? – осведомился он.
Тут наша размеренная беседа была прервана на самом идиотском месте. В гостиную ворвалась девушка лет двадцати пяти при полном параде. То есть в «верхнем» белье, которое носится напоказ в отличие от повседневного.
– Каждую неделю одно и то же! – выругалась девушка и плюхнулась на канапе. – Так?
– Крошка Фифи, – представил ее Йиржи Геллер. – Поможет нам адаптироваться в борделе начала века.
– Или так?! – Девушка поменяла эротическую позу, нисколько не обращая внимания на рассуждения Йиржи Геллера. – Давайте побыстрее, побыстрее, побыстрее, потому что я на лекции опаздываю…
– Крошка Фифи учится в Университете, – пояснил Йиржи Геллер. – На бакалавра. Поэтому смотрит на наши развлечения снисходительно…
– А что мы должны побыстрее сделать? – спросил я, видя подчеркнутое нетерпение так называемой Фифи, которая ежесекундно поглядывала на часики, фыркала и закатывала глаза.
– Мы должны запечатлеть Крошку Фифи на этом канапе, – обрисовал Йиржи Геллер нашу задачу, но только в общих чертах.
– Сфотографировать? – попробовал уточнить я.
– Вы что же, филокартический маньяк? – удивился Йиржи Геллер. – Куда вам столько одинаковых карточек?
– Для продажи, – предположила Крошка Фифи. – Кстати, вчера я наткнулась на открытку начала века с какой-то подозрительной девкой и явно не из нашей гильдии. Скажите, это ваша работа?!
– А вы к кому обращаетесь? – полюбопытствовал я.
Потому что Крошка Фифи вначале подтягивала правый чулок, а затем – левый, и теперь прикидывала, насколько ровно они сидят относительно пояса.
– Я обращаюсь к вам! – пояснила Крошка Фифи и убедительно щелкнула резинкой. – А что, здесь еще кто-нибудь есть?
– Ну, например, господин Геллер! – напомнил я.
– С ним-то все ясно, – заметила Крошка Фифи и щелкнула другой резинкой. – А вот вы утащили комплект раритетных «Дигест Юстиниана», и прямо у меня из-под носа. Было такое дело?
Я мог с закрытыми глазами дойти до лавки букиниста, где покупал «Дигесты», и рассказать по секрету, сколько за них отдал. Однако относительно Крошки Фифи сильно сомневался, потому что книги не продаются в отделе дамского белья и верхней одежды. Я в подобные заведения не захаживал, а другой возможности столкнуться с Крошкой Фифи не находил.
– Что-то я вас не припоминаю, – возразил я и пожалел о сказанном.
– Значит, на канапе вы женщину себе представляете? – уточнила Крошка Фифи. – А среди книжных полок не помните?
Йиржи Геллер укоризненно покачал головой.
– Ну, тогда – черт с ними, с лекциями! – заявила Крошка Фифи. – Я буду сейчас восстанавливать память.
– Кому? – пролепетал я.
– Вам! – подчеркнула Крошка Фифи.
Тут она щелкнула сразу двумя резинками и ухватилась руками за бюстгальтер. Скинула бретельку с левого плеча, скинула с правого…
– Погодите! – завопил я. – Что вы делаете?!
– Восстанавливаю память! – невозмутимо сказала Крошка Фифи. – Черт, заело! Геллер, вы не поможете мне расстегнуть лифчик?
– Не надо! – воскликнул я. – Я верну вам «Дигесты Юстиниана»!
– Будем считать, что память удачно восстановлена! – подытожила Крошка Фифи, возвращая бретельки в исходное положение.
Я вынул из кармана платок и вытер пот, как после сложной хирургической операции.
– Ну?! – усмехнулся Йиржи Геллер. – Теперь вы понимаете, чем женский образ отличается от прототипа? Под образом я имею в виду фотографию Крошки Фифи на канапе.
– Еще как понимаю! – заверил я.
– Кстати, – добавил Йиржи Геллер. – Наш прототип зовут Вендулкой…
Но если он рассчитывал, что юная леди прислушивается к нашему разговору и после рекомендации поднимется с канапе и сделает книксен, то Вендулка витала где-то в галантерейных эмпиреях. Она придирчиво разглядывала свои чулочки, словно фельдфебель новобранцев, а наш диалог воспринимала как птичье щебетание.
– Вендулка! – окликнул ее Йиржи Геллер.
– Приятно было познакомиться, – спохватилась она. – Про «Дигесты Юстиниана», пожалуйста, не забудьте!
– Ни боже мой! – поклялся я.
– Тогда, возможно, я успею на лекции, – сказала Вендулка. – Если никто не против.
– Я только за! – поспешно заверил я и за каким-то чертом добавил: – Хорошо, когда женщина скоро получит степень бакалавра.
– Вы уверены? – уточнил Йиржи Геллер. – Я могу задержать Вендулку еще минуты на три. Для ясности…
– Не стоит, – ответил я, поскольку темпераментная Вендулка снова принялась накручивать свой лифчик на пальчик.
– Можешь проваливать, – смилостивился тогда Йиржи Геллер и отсчитал Вендулке двести долларов.
– А когда-то давали шестьдесят,[18] – ностальгически припомнила Вендулка.
– Инфляция! – тяжело вздохнул Йиржи Геллер. – Вот тебе сто и сто! Это за двойную реставрацию образа! – пояснил он.
– Высокохудожественную, – съязвила Вендулка и скрылась в прихожей.
А еще через мгновение – хлопнула входная дверь.
По поводу произошедшего можно было поспорить, да только – не с кем. Йиржи Геллер с весьма довольным видом дегустировал коньяк и не вмешивался в мои размышления. В частности – за каким же чертом была устроена так называемая реставрация? Дабы привить мне отвращение к собирательству открыток?
– Вендулка – моя племянница, – вдруг сообщил Йиржи Геллер. – Я помогаю ей получить образование.
– Поэтому вы дали ей аж двести долларов?
– Нет, – покачал головой Йиржи Геллер. – Потому что она в состоянии вас отловить и потребовать четыреста.
Мы помолчали немного, чтобы я понял – от какой финансовой пропасти меня спас Йиржи Геллер.
– Выходит, я должен вам за половину Вендулки? – осведомился я и полез в карман за бумажником.
– Ни в коем случае, – остановил меня Йиржи Геллер. – Денег мне хватит на пять Вендулок, ну в крайнем случае – на четыре…
Наверно, он был весьма состоятельным человеком. Я бы не взялся профинансировать даже мизинец на левой руке его племянницы.
– Тогда, – задумался я, – как мне выразить свою признательность? Что я могу предложить, кроме денег, которые вас не интересуют?
Йиржи Геллер достал из бара свежую идею в виде бутылки бренди и снова наполнил рюмки.
– Вы же филокартист? – принялся рассуждать он. – А мне бы нужно составить семейный альбом. Побегать по антикварным лавкам. Подобрать фамильную ретроспективу. Всякие дедушки, бабушки, бывшие жены и сестры, домик в деревне зимой и летом…
Я рассмеялся, но это не произвело на Йиржи Геллера никакого впечатления. Тогда я рассмеялся во второй раз и с тем же результатом.
– Без фотографии дяди в цилиндре и тети в вечернем платье я чувствую себя как автор романа без персонажей, – спокойно пояснил Йиржи Геллер.
– Куда же они подевались? – искренне удивился я.
Йиржи Геллер слегка помедлил и приоткрыл мне завесу тайны, но ровно на один микрон.
– У меня нет и не было семейного альбома по ряду причин и обстоятельств, – отчеканил он.
Из чего я сделал вывод, что данная тема ему неприятна. Но мне никогда не приходило в голову присваивать изображения чужих родственников. Ни до, ни после Йиржи Геллера…
– Как вы себе это представляете? – спросил я.
– Что именно? – уточнил Йиржи Геллер.
– Свой семейный альбом, собранный мною…
– Безнравственным, порочным и аморальным! – без промедления сообщил мне Йиржи Геллер. – В том-то и дело… А вы?..
– Тогда почему бы вам не купить уже существующий? – озадачился я. – Вы знаете, сколько семейных альбомов попадает в антикварную лавку?
– Это плагиат, – покачал головой Йиржи Геллер. – Вдобавок весьма примитивный. Можно сказать, натуралистические подробности под видом реализма. Невесты в свадебных платьях и голые задницы младенцев. Словно они все равняются на какой-то один фамильный альбом, который называется – «Как в жизни!». А на самом деле их рожи и задницы просто загораживают перспективу, которая намного интереснее их личных анатомических подробностей.
18
«Когда-то давали шестьдесят»