Вендулка. Судя по состоянию дел в монастырской библиотеке, многие рукописи и сейчас изъедены червями и пожеваны мышами. А лет через тридцать-пятьдесят и вовсе превратятся в труху.
Исидор Каморник. Ты предрекаешь?
Вендулка. Я уверена.
Исидор Каморник. Тогда перекрестись, потому что – все в руках Божьих. И если какой-нибудь рукописи предстоит превратиться в труху, значит, в ней содержится ересь, недостойная глаз человеческих!
Секретарь. И выходит, что я занимаюсь богоугодным делом! (С яростью рвет протоколы суда.)
Исидор Каморник (Секретарю). Полегче, сын мой, полегче! Не переусердствуй! Ибо сказано: заставь дурака – он всякому чучелу будет молиться!
Секретарь. Скупой платит дважды, а слепой – трижды!
Исидор Каморник. Дурацкое дело подшивай смело!
Секретарь. Не суди, да не встретишься с прокурором!
Исидор Каморник (прикрикивает на Секретаря). Хватит! (Вендулке.) На самом же деле – человеку достаточно только веры, а вера не нуждается в литературном переосмыслении! Ибо! Все книги произошли от «Этимолога».
Секретарь. А все писатели – от дьявола.
Исидор Каморник (Секретарю). Вот видишь, и у тебя бывают трезвые мысли.
Секретарь (самодовольно соглашается). Захаживают, захаживают!
Вендулка (разводит руками). Теперь понятно, почему говорят, что история всегда повторяется дважды… Один раз в виде отца, а другой раз – в виде его антипода.
Исидор Каморник. Да как ты смеешь, женщина в обличии Сатаны, пускаться в подобные рассуждения?! (Быстро успокаивается.) Однако вернемся к твоему дяде… Ты говорила, что это он, по воле дьявола, обучил тебя грамоте.
Вендулка. Почему именно дьявола?
Исидор Каморник. А каким же еще образом придет человеку в голову обучать женщину грамоте?
Вендулка. Ну, скажем, я не совсем обучена…
Исидор Каморник. Поясни, ведьма!
Вендулка. То есть буквы знаю, а что они означают – не ведаю. Ведь дядя мой – переписчик, а не толмач, вроде тебя. Вот я и переписывала…
Исидор Каморник. И слова Божьего не понимала?
Вендулка. К слову Божьему меня на двадцать восемь немецких миль не подпускали. Я переписывала латынь – дынь, бздынь!
Исидор Каморник. Что это значит – «дынь, бздынь»?
Вендулка. Понятия не имею! Для меня все слова – как листочки с прожилками. Перепишешь абзац – кустик, перепишешь страницу – дерево…
Исидор Каморник. И сколько же рощ ты повырубила?
Вендулка. Много. Года три как я этим занималась. Только не думала, что запасаю дрова для инквизиции.
Исидор Каморник. Тогда говори без утайки – как выглядели книги, что ты переписывала?
Вендулка. Обыкновенно.
Исидор Каморник. Тогда рассказывай, что в этих книгах было написано!
Вендулка. Вы думаете уличить меня во лжи?! Я только могу воспроизвести по памяти некоторые места. Если уважаемый секретарь уступит мне место…
Секретарь. Да ради Бога.
Вендулка усаживается за стол секретаря и быстро пишет. Исидор Каморник встает со своего председательского места, подходит к Вендулке и читает вслух ею написанное.
Исидор Каморник. «ПАМЯТЬ У МЕНЯ ТАКАЯ ХОРОШАЯ, ЧТО Я СОБСТВЕННОЕ ИМЯ ЧАСТЕНЬКО ЗАБЫВАЮ. НА ПЕРВОЕ БЫЛА СВИНЬЯ, УВЕНЧАННАЯ КОЛБАСКАМИ, А КРУГОМ ЧУДЕСНО ИЗГОТОВЛЕННЫЕ ПОТРОХА. НА ВТОРОЕ – МЯГКИЙ СЫР, МОРС, ПО УЛИТКЕ НА БРАТА, ПЕЧЕНКА, ЯЙЦА В ГАРНИРЕ, РУБЛЕНЫЕ КИШКИ, ГОРЧИЦА И ВИНЕГРЕТ…»[11]
Вендулка. А я-то мучилась, когда переписывала! Все думала – почему мне так есть хочется?!
Исидор Каморник. Иначе говоря, дьявольское создание, ты не можешь нам пояснить – откуда взялся этот отрывок?! Из какой книги?! Кто автор этой ереси и что сие означает?!
Вендулка. Нет!
Исидор Каморник. А на дыбе?!
Вендулка. Могу пофантазировать, но к истине это нас не приблизит.
Исидор Каморник. Практика показывает обратное… (Отходит от Вендулки и снова занимает свое председательское место на кафедре. Задушевно.) Как-то ранней весной две ведьмы мне заявили, что ели младенцев с репой! И были уличены во лжи, поскольку репа в тот год еще не уродилась! Тогда на дыбе они сознались, что овощи у них остались от прежнего урожая!