Здесь трактирщик указал на Вендулку пальцем, как будто только что обнаружил это прискорбное обстоятельство.
– Мне не нравится слово «баба», – невозмутимо заметила Вендулка. – И лучше его не использовать.
– А что будет?! – амбициозно воскликнул трактирщик и тут же получил от Вендулки по шее. Но у него хватило ума не вступать с ней в драку, а спрятаться за ближайшим деревом. – Боженька все видит! – вякнул оттуда трактирщик. – Что я пострадал за правду!
Конечно, у нас имелось рекомендательное письмо от кардинала Орсини, которое мне надлежало вручить отцу-настоятелю, но посвящать неугомонного трактирщика во все перипетии этого деликатного дела я не собирался.
– Выходи, – сказал я трактирщику. – И не бойся Божьего гнева! С отцом-настоятелем мы договоримся.
– Я не могу, – откликнулся трактирщик. – Вначале договоритесь со своей бабой!
– Да что же это за наказание?! – возмутилась Вендулка. – Еще раз назовешь меня бабой – накостыляю как следует!
– Вот-вот! – подтвердил трактирщик. – А мы люди темные и не понимаем, как обращаться к тому, кто в юбке.
– Подбери синоним! – посоветовал я.
В ответ послышался хруст валежника, и трактирщик, соблюдая все меры предосторожности, вышел из-за дерева.
– Спасибо за совет, – раскланялся он, пряча за спиной дубину. – Синоним подобрал.
Вот и разговаривай после этого с трактирщиками!
– Синоним – это близкое по значению слово, – пояснил я.
– А вдруг оно тоже не понравится?! – возразил трактирщик. – А крепкая палка понадежней любого синонима будет. Ибо сказано: «Глаголом жечь сердца людей и окультуривать дубиной!»
Это заявление удивило меня до невозможности, словно я встретил медведя, который шел по лесу и декламировал «Илиаду» Гомера.
– Довольно странно, – заметил я, – слышать подобные речи от вашей милости!
– Мой род занятий слабоумию не помеха, – самодовольно усмехнулся трактирщик. – А постоялый двор – это кладезь премудрости. Хочешь не хочешь, а что-нибудь да прилипнет!
Казалось, трактирщик остался доволен произведенным на нас впечатлением и с гордостью хлопнул себя по пузу.
– Теперь мы можем двигаться дальше? – уточнил я.
– Нет, – покачал головой трактирщик. – Мне еще надо прийти в себя после полученного потрясения… – Он достал из мешка большую бутыль с красным вином и присосался к ней, словно пиявка. – Ык, ык, ык, ык, ык, ык! – Так продолжалось минуты три, покуда трактирщик не вылакал полбутылки, после чего он приосанился и сказал: – Уф!
– Вот сволочь! – с восхищением выругалась Вендулка.
– Я думаю, – заметил трактирщик, пряча полупустую бутыль обратно, – что лучше теперь подойти к монастырю с наветренной стороны. Иначе монахи нас за версту учуют.
– Не нас, а тебя! – возразила Вендулка. – Воняет как из преисподней!
– Не знаю, не сравнивал, – съязвил трактирщик. – Однако тут наблюдается устойчивая тенденция: чем крепче винцо, тем слаще благоухание.
– Мы еще долго будем разглагольствовать?! – не выдержал я. – Нам надо засветло попасть в монастырь.
– Ну, это раз плюнуть, – заверил меня трактирщик. – Монастырь очень большой, так что не промахнемся… Следуйте за мной!
И снова двинулся по тропинке, горланя дикую песню:
19
См. «Mary had a little lamb»