Позвонил и, не дождавшись ответа, вызвал полицию, а они уже нашли тело.
- У тебя нет никаких предположений, что там искали… или нашли?
Пэт бросил окурок на пол.
- Нет. Пошли, взглянешь сам. Может, это поднимет твое настроение.
Вид того, что осталось от Жабы, никому не поднял бы настроения. Смерть лишила тело Линка округлости, превратив его в продолговатый кусок мяса. Он лежал на спине с закрытыми глазами и разинутым ртом - огромная жирная лягушка, столь же неприятная в смерти, как и при жизни. Прямо посередине лба была дырка - пурпурно-черная, с обожженными краями, окруженная крапинками пороховых ожогов. Кто бы это ни был, пистолет он держал очень близко. Может, затылок и остался цел, но он был вдавлен в подушку.
Снаружи с визгом затормозили две патрульные машины, и послышались поспешные шаги к дому. Одинокий репортер разглагольствовал о правах прессы, но ему велели заткнуться. Пэт послал полицейских прочесать все комнаты.
Вдоволь насмотревшись на Жабу, я спустился вниз и отправился вслед за Пэтом, наблюдая, как он обшаривает разгромленную гостиную.
- Кто-то очень шумел, да?
В ответ я получил язвительную усмешку,
- Да, здесь хорошо искали.
Я приподнял кленовое кресло и внимательно рассмотрел его. На нем не было ни царапины. Вообще ни на чем не было ни царапины. При всем кавардаке в комнате все было тщательно и методично разобрано. Можно было даже проследить какой-то порядок в том, как это делалось. Сиденья и подушки были ровно разрезаны в одном и том же месте. Все, что можно было отвинтить и вынуть, было отвинчено и вынуто. По полу были разбросаны книги, некоторые с содранными обложками.
Пэт взял в руку одну из них и помахал ею мне.
- Это не очень большая вещь, если ее искали здесь.
Мне казалось, что я говорю про себя, но, видимо, я сказал это вслух, потому что голова Пэта повернулась ко мне:
- Что?
Я не стал повторять; Пэт вполне мог бы прочитать мои мысли, заглянув мне в глаза. Он бы и прочитал, но подошел полицейский сообщить о рухляди в подвале, и Пэт ушел, оставив меня посреди комнаты.
Вошел другой полицейский, разыскивая Пэта. Я сказал ему, что тот внизу и сейчас придет. Полицейский развернул веером то, что держал в руке, и помахал мне.
- Взгляните на фотографии, которые я нашел. - Он коротко рассмеялся. - Не могу его осуждать. Мне самому больше нравятся довоенные.
- Давайте посмотрим.
Просматривая фотографии, он протягивал их мне.
Половину составляли обычные студийные фотографии, а остальные представляли собой увеличенные снимки, сделанные во время представлений. Каждая фотография была адресована персонально Чарли Фаллону с выражениями любви, а иногда и с поцелуями от некоторых звезд Голливуда.
Полицейский показал мне пару отрывных блокнотов с пометами о запросах новых фотографий; перечень личных телефонных номеров, собранных здесь, заставил бы позеленеть любого бродвейского репортера. Очень часто после имени стояла пометка: «Знакомство с Ф».
Опять Фаллон. Куда бы я ни поворачивался, всплывало это имя. Фаллон, Фаллон, Фаллон… Арнольд Бэзил работал на Фаллона, все женщины знали Фаллона. Жаба был как-то связан с Фаллоном. Черт побери, ведь этот субъект умер!
Я не стал дожидаться возвращения Пэта. Попросил полицейского передать ему, что я ушел и позвоню завтра. В дверях репортер, пытавшийся извлечь наибольшую выгоду из того, что оказался здесь первым, попробовал получить у меня информацию, но я отрицательно покачал головой. Он переметнулся от меня к полицейскому и получил тот же ответ.
Дождь смягчился, утратив свое яростное безумие. Любопытные тесной группой толпились у ворот, ежась под зонтами и плащами, чтобы поглазеть на приют смерти и посудачить. Я протолкался сквозь толпу на улицу и успел как раз вовремя-с другой стороны приблизился окружной прокурор в сопровождении своих мальчиков, расчищавших дорогу. Лицо его было чернее ночи, и я сразу понял, что кто-то опять перешел ему дорогу.
Если дыра в его лодке не будет заделана, он утонет.
Надо было бы заглянуть к Марше и поцеловать ей руку за то, что вытащила меня из трудного положения. Но сегодня мне не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Мне хотелось вытянуться на постели и подумать. Мне хотелось начать с самого начала и тщательно все пережевывать, пока я не дойду до жесткого нежующегося ломтя и не пропущу его через мясорубку.
Тогда я настигну убийцу.
Через два квартала мне посигналил таксист, и я побежал к дверце, которую он открыл. Я назвал свой адрес и откинулся на спинку сиденья. Парень рта не закрывал и прожужжал мне все уши, пока я не вылез из машины у дома и не вручил ему пару долларов.