Арсей был старше Ульяны на два года. Раньше она была худенькой, тщедушной девочкой и всегда сторонилась шумных компаний. Арсей, как и другие ребята, не обращал на нее внимания. И без нее было достаточно хороших девушек, с которыми приятно было провести свободные минуты.
На удивление всей Зеленой Балки, родители выдали Ульяну за Демьяна Куторгу, счетовода колхоза, незадолго до того прибывшего в село откуда-то с Кавказа. Куторга был намного старше Ульяны. Среди колхозников он пользовался уважением как знаток своего дела. Некоторые матери, имевшие дочерей в невестах, непрочь были бы породниться с ним. Правда, говорили, что он уже был женат, но наверное никто этого не знал. Во всяком случае, Куторгу считали женихом не последней руки, и, пожалуй, не у одной местной красавицы при мысли о нем трепетало сердце. Вот почему люди удивлялись такой неожиданной свадьбе: поражало то, что кузнец решился выдать свою дочь почти подростком, и то, что Куторга не нашел себе в селе никого лучше. Однако на свадьбу, богатую и пышную, явилась почти вся Зеленая Балка.
Жили Ульяна и Куторга тихо и скромно, — это всем нравилось. Попрежнему Ульяна была молчалива и стеснительна, но многие считали ее счастливой. Арсею она всегда кланялась первая, а когда он вернулся из города агрономом, опускала голову при встречах и старалась оставаться незамеченной. Но Арсей, как и раньше, не интересовался ею. Он никогда не говорил с ней, если не считать брошенных на ходу приветственных слов. И, быть может, так и прошла бы она стороной, не коснувшись его жизни, не повстречай он ее однажды в поле в жаркую полуденную пору.
Это случилось летом. На полях Зеленой Балки дружно поднимался подсолнух, бархатным ковром расстилалась гречка, камышом шумел овес. Арсей на велосипеде объехал пшеницу, которая к тому времени уже начинала колоситься, и с озимого клина по накатанному большаку возвращался домой. В стороне, у Вершинок — неглубокой яружки, заросшей дубовым кустарником, — он увидел женщину, которая суетилась около подводы. Вокруг не видно было ни души. Арсей решил посмотреть, что там стряслось.
Подъехав ближе, Арсей узнал Ульяну. Она хлопотала у телеги, которая передней подушкой стояла на дороге. Натянув вожжи, Ульяна осаживала назад норовистого мерина. Увидев Арсея, она вытерла рукавом лицо и поправила на голове волосы.
— Что за оказия? — спросил Арсей.
— Да вот, — смущенно ответила Ульяна, — шкворень соскочил.
Арсей подошел ближе, поздоровался. Ульяна молча пожала протянутую руку.
— Как же это он соскочил? — спросил Арсей, глядя в глаза Ульяне.
Обласканное солнцем лицо Ульяны озарилось доброй улыбкой.
— Короткий, — она тоже глядела прямо в глаза Арсею, — а лошадь норовистая — свернула с дороги. Колесо попало в ямку, и вот тебе, пожалуйста!
— А чего ж лошадь свернула?
— В подсолнух — шапку схватить. А я размечталась…
— О чем же ты размечталась? — не унимался Арсей.
— Так, ни о чем… — ответила Ульяна и отвернулась.
Он будто впервые видел ее. Не стесняясь, внимательно и откровенно осматривал с ног до головы и все больше удивлялся. Кто мог подумать, что эта красивая молодая женщина с гибким, стройным станом, с иссиня-черными волосами, зачесанными назад и закрученными на затылке в тугой перевитый узел, — кто мог подумать, что эта молодая, красивая женщина и есть та худенькая, тщедушная Улька, которая, как дикарка, сторонилась людей? Неужели время обладает такой чудотворной силой?
Арсей, должно быть, слишком долго любовался Ульяной.
— Что ж не поможешь, Арсей Васильич? — сказала она и недовольно нахмурилась, очевидно, смущенная его пристальным взглядом.
Арсей отбросил в сторону велосипед.
— А ну, еще осади мерина назад, — приказал он и поднял перед телеги.
Потом он взвалил на телегу велосипед, сам сел рядом с Ульяной. Гнедой легко бежал под горку. Ульяне приходилось то и дело натягивать вожжи. Арсей видел, как набухали ее крепкие мускулы под тонкой серенькой кофточкой. Арсей и Ульяна говорили о пустяках — кажется, о пропаже щенка, которого будто бы унес коршун, — совсем не о том, о чем думали.
У огородов Ульяна остановила гнедого. Арсей стащил с телеги велосипед, приподнял на прощание кепку.
— А когда свадьбу-то играть будем, Арсей Васильич? — спросила Ульяна, лукаво улыбнувшись.
— Чью свадьбу? — не поняв, переспросил Арсей.
— Известно чью — твою.