— С благополучным возвращением в родные края! — сказал Гришунин и присел к огню.
— Как здоровье, Матвей Сидорыч? — спросил Арсей, пытливо вглядываясь в бледное лицо колхозника.
— Так себе… — уклончиво ответил Матвей Сидорович и встрепенулся: — А что, Арсей Васильич?
— Да так, — сказал Арсей. — Хотел послать тебя с ребятами за конями.
— Это я могу, — оживился Матвей Сидорович. — Когда прикажешь?
— Да надо бы нынче отправляться. Чего время терять? И так уж к раннему севу, пожалуй, не успеть, а еще помешкаем, так и совсем опоздаем.
— Это правда, Арсей Васильич, — подтвердил Гришунин. — Надо торопиться.
— Поезжайте, — сказал Арсей. — В районе расспросите, как туда добраться. Лошадей гоните лугами — прошлогоднюю траву жевать будут. Отдыху больше давайте. Помощниками себе возьми трех подростков. — Арсей достал бумажник и дал Гришунину триста рублей. — На дорогу… Хлеба захватите, а то голодовать придется.
Матвей Сидорович ушел готовиться в путь. Он уже не волочил ноги, а бойко шагал, высоко подбрасывая суковатую палку, и лишь попрежнему сипло кашлял.
Евдокия унесла котелок в землянку. Через некоторое время она позвала завтракать. Кулеш был жидкий и невкусный. Черствый хлеб горчил. Никто не почувствовал себя сытым.
Недочет решил пойти взглянуть на зеленя. Он знал, что посевы проведены с опозданием. Надо было теперь же решить, как поправить осеннюю недоработку и спасти урожай.
Проводив Недочета, Арсей вернулся к землянке, снова уселся у костра. Евдокия ушла в поле.
Прасковья Григорьевна тоже села к огню. Она смотрела на сына лучистыми глазами и, казалось, не могла насмотреться.
— Арсюша, — сказала Прасковья Григорьевна, — у нас тоже хлебушка есть трошки — мешок ржи и полмешка проса. Для весны спрятали… Вот только с Дуняшей как? Может, она заартачится. А я согласна отдать.
Растроганный Арсей обнял мать и поцеловал в седой висок.
Неподалеку послышался треск. Арсей вскочил на ноги и увидел зеленый мотоцикл, который медленно подползал к землянке. Следом, запыхавшись, бежали ребятишки.
Мотоциклист остановил машину и, по-военному откозырнув, спросил:
— Вы будете товарищ Быланин?
— Я…
Мотоциклист достал из полевой сумки пакет с сургучной печатью и подал Арсею.
— Прошу принять. Из райкома партии. — Он обратился к курносому мальчугану со спутанными волосами: — Ты знаешь, кто у вас секретарь комсомольской организации?
— А то как же?
— Кто?
— Денис Андреич Скворцов.
Мотоциклист достал из сумки пачку газет.
— На одной ноге лети и передай ему. Скажи — из райкома комсомола.
Мальчик взял газеты, крепко прижал их к груди и побежал. Но в нескольких шагах остановился, взмахнул рукой и крикнул:
— Ванька! Семка! За мной!..
Застегнув полевую сумку, мотоциклист завел машину, приветливо помахал ребятам выцветшей пилоткой и умчался по узкой проселочной дороге.
Арсей сломал сургучную печать, разорвал конверт. В письме говорилось, что его, Арсея Быланина, приглашают в Лысогорск. На письме стояла знакомая подпись Потапова.
А часом позже, с перекинутой через левую руку шинелью и с шапкой-ушанкой в правой руке, Арсей шел по ровной грейдерной дороге, рассекавшей широкое поле.
7
Денис Скворцов подошел к куреню, стоявшему близко у реки, и негромко крикнул:
— Вера!.. Веруша!.. Выдь на минутку, Вера!..
— Иду! — отозвалась Вера, появляясь на пороге. Вид у нее был усталый и болезненный. Под глазами синели круги. Лицо казалось бледнее обычного, и только на впалых щеках пылал нездоровый румянец.
— Ты что, больна? — тревожно спросил Денис.
Вера нахмурилась и принялась поправлять волосы, аккуратно разделенные прямым пробором.
— Ну что ты меня каждый раз про здоровье спрашиваешь? — сказала она. — Что тебе, не о чем больше говорить? — Вера хотела прибавить еще что-то резкое, но, встретив внимательный и озабоченный взгляд Дениса, примирительно сказала: — Ночь плохо спала, только и всего… А ты что хотел?
— Предупреди Зину, — ответил Денис, все еще внимательно всматриваясь ей в лицо, — и айда вместе в Вершинки. У родника ждите, если придете раньше.
— Хорошо, — сказала Вера. — А что взять с собой?
— Возьмите лопаты. И потом… Может, по части еды что найдется. Сутки, пожалуй, провозимся.
Денис пошел вдоль реки. Берег здесь был крутой, и мутные волны с тихим звоном набегали на него. Утреннее солнце играло в водяных брызгах. Через реку медленно переплывали рваные клочья белого тумана.