— На память, — запинаясь, пояснил он. — И на всякий случай…
Сержант охотно написал письмо, в котором было сказано, что благодаря колхознику Демьяну Харитоновичу Куторге он остался жив и смог доставить в часть важные сведения. Куторга бережно свернул бумагу, спрятал ее и боковой карман и с этой минуты почувствовал себя окончательно успокоившимся.
Вот только Ульяна… Она никаким свидетельствам не поверит. Она не простит ему трусости, не забудет слабость. А без Ульяны жизнь казалась тусклой и никчемной.
Куторга долго просидел у костра. Ветки прогорели, и над костром нависла ночь. В окне землянки мерцал тусклый огонек.
— Война… Война… — с горечью сказал Куторга и пошел в землянку. — Война всему причина…
…Ульяна неподвижно сидела у стола, положив лицо на руки. В землянке было прибрано и подметено. Это привело Куторгу в умиление: может быть, и в самом деле прошлая уютная жизнь вернется?
— Уля, поесть хочешь? — спросил он.
Ульяна выпрямилась, будто очнувшись от дум, покачала головой.
— Что так? — огорчился Куторга. — А то, может, повечеряем? Я вмиг сготовлю. Без тебя я научился многому, готовлю, что твоя городская стряпуха.
«Зачем это он говорит?» — с тоской подумала Ульяна и сказала:
— Нет, спасибо, я не хочу.
Куторга неуклюже потоптался на месте, сел на лавку и искоса посмотрел на жену.
— Послушай, Демьян, — сказала Ульяна. — Я тебе всегда говорила правду. Ничего не скрывала. И теперь не хочу скрывать. Не хочу кривить душой… Я не люблю тебя, Демьян…
Он насторожился, как бы готовясь к решительному и опасному сражению.
— Я не знаю, — продолжала Ульяна, — любила ли я тебя тогда. Может, и любила. Наверно, любила… Но теперь не люблю. В ту ночь я как-то по-другому на тебя глянула.
Слова ее причиняли Куторге почти физическую боль. Хотелось схватить жену за длинные косы, ударить по лицу, сдавить гладкую шею. Но он терпел, сдерживаясь усилием воли.
— Не жить нам вместе, Демьян, — ровно говорила Ульяна. — Не жить. Рано или поздно, а придет конец.
— Не спеши. Подумай.
— Много думала, Демьян. Мы чужие. Разойдемся лучше. Разойдемся по-хорошему…
С каждой минутой она ускользала, становилась все более и более далекой. Он испугался, что окончательно потеряет ее, схватил за руку, с жаром заговорил:
— Не торопись, Уля… Проверь себя, проверь хорошенько. Разве в нашей жизни мало было красивого?.. Я тебя любил — ты знаешь, любил крепко, жалел, чуть ли не на руках носил. И теперь люблю. Не спеши, Уля… Это война тебя сбила. Пройдет время, и все будет, как было.
Ульяна высвободила руку.
— Нет, тому не бывать, — сказала она с тоской в голосе. — Не бывать тому, Демьян, никогда. И нам лучше дать волю друг другу. Детей у нас нету. Что нас связывает?..
Больше он не мог выдержать.
— Скажи уж прямо — Быланин нравится, — ехидно произнес он.
Ульяна подавила обиду.
— Что ж, если хочешь знать, я люблю Арсея, — бросила она ему вызов. — Люблю всем сердцем, как никогда не любила. Но перед тобой, как перед мужем, я честная.
Наступило тягостное молчание. Под лавкой звонко похрустывала мышь. Ветер шелестел в сухом камыше.
— Демьян, — с горечью сказала Ульяна, — ты умный человек, должен понять…
Куторга вскипел.
— Хватит! Довольно! — закричал он высоким надтреснутым голосом. — Я не желаю больше слушать!
Он повалился на постель и, повернувшись лицом к стене, закусил угол подушки. Он заплакал, заплакал от злобы, от обиды, от собственного бессилия.
10
Утром в Зеленую Балку приехал секретарь сельсовета Кудряшов. Это был молодой человек, энергичный и расторопный. Он все еще носил военную форму с полосками от погон на плечах, грудь украшали многочисленные медали. Военная выправка давала себя знать во всем: в четкой походке, в манере держаться прямо, отвечать на вопросы быстро и ясно. С первого дня войны Кудряшов был на фронте, воевал на передовых позициях и в конце сорок четвертого года после третьего тяжелого ранения был демобилизован.
Вернувшись в родные края, Кудряшов поступил на работу в Степновский сельсовет, объединяющий колхозы «Зеленая Балка», «Борьба» и «Знамя труда». Кудряшов работал недавно — около трех месяцев. Но и этого времени ему оказалось достаточно, чтобы завоевать авторитет и освоиться. Многих колхозников он знал в лицо и называл по имени и отчеству. Он был справедлив в решениях, не только умел терпеливо выслушивать жалобы и просьбы, но и помогал людям.