Поэтому на банкетах-представлениях Закир, как правило, не пил; держа в руке фужер с шампанским, которое он вообще не любил, он скорее обозначал выпивку, поднося бокал ко рту. Но чем выше был ранг банкета, тем настойчивее становились собеседники-собутыльники, произнося тосты, не выпить за которые было просто неприлично — ну как отказаться выпить, когда провозглашается, например, долгая здравица родителям Закира и все следят, чтобы бокал был опорожнен до дна. Но по-настоящему Закир влип на последнем банкете на высшем уровне — сам президент республики подошел к нему, обнял и расцеловал, поздравил с возвращением на малую родину и усадил за стол рядом с собой. Мгновенно подскочивший официант начал было разливать шампанское, но первый помощник президента жестом остановил его — давай нашу фирменную. Здесь уже Закир набрался по-настоящему — со временем он перестал сопротивляться, понял, что высокий социальный статус угощающих не позволяет отказаться от выпивки, ибо в противном случае это расценивается как неуважение.
В изредка остававшееся от банкетов-представлений время Закир все-таки вырывался просмотреть отбираемых в секцию мальчишек — здесь он отдыхал душой, с удовольствием разглядывая новобранцев, катаясь вместе с ними, подбадривая робких и цепко выискивая одаренных. Мальчишки смотрели на него как на бога, как на ожившую картинку из телевизора. Перед началом первого для Закира просмотра второй тренер положил перед ним стопку бумаг.
— Что это? — спросил Закир.
— Анкеты, — ответил тренер.
— А почему они раскрашены цветными фломастерами?
— Вас разве не предупредили? — удивился тренер. — Зеленым цветом выделены анкеты «первого эшелона», синим — желательный контингент, а красным — бюджетники.
— Какой эшелон, какие бюджетники? — невольно раздражаясь, переспросил Захар.
— Закир Умятович, — понизил голос тренер, — ну посмотрите.
Он взял несколько анкет, испещренных разными цветами, и положил их перед Закиром.
— Ну вот этот, например, — и он ткнул пальцем в зеленую анкету, — сын первого зампреда города, какие тут могут быть варианты, мы должны взять его, даже если у него нет одной ноги. Естественно, что «красные» анкеты — это, извините, всякая рвань, но, — он понизил голос, — способные мерзавцы, старательные, все мечтают вырваться из нищеты. Между собой мы называем их бюджетники.
Захар с раздражением отодвинул от себя анкеты. «Плевать я хотел на ваши раскрашенные бумажки», — подумал он про себя и, как показала дальнейшая жизнь, сильно ошибся…
Второй противник, выпавший по жеребьевке Закиру, был хорошо известен Фролову — это был кандидат в мастера спорта, постоянно соперничавший с Загоруйко в этой весовой категории, представитель Закавказского военного округа. Фролов уже серьезно обеспокоился и, подкараулив в буфете знакомого рефери, который должен был судить этот бой на ринге, пригласил его за столик. Заказав по рюмке коньяка и кофе, Фролов наклонился к старому приятелю:
— Слушай, друг, ты мое молодое дарование в 75 килограммов видел?
— Конечно, очень перспективный парень, самобытная манера, хотя твоя школа сразу видна, — польстил другу рефери.
— Перестань, Коля! Этот перспективный парень четыре месяца назад еще коровам хвосты крутил в хозроте, ни о каком боксе не помышлял и боксерских перчаток отродясь не видел! Я тебя очень прошу: при первом же серьезном попадании прекращай бой, чтобы парня серьезно не покалечили! Да и я в углу буду с полотенцем наготове, чуть что, выброшу его на ринг. Очки зачетные мы себе уже обеспечили, так что, как говорится, финита ля комедия!
Обрадованный рефери облегченно вздохнул — обычно его просили как раз об обратном.
— Все понял, не беспокойся, Вася! — и он поднялся из-за столика.
Перед выходом на ринг Фролов, после обычных наставлений, неожиданно сказал Закиру:
— Ты особо-то не горячись, если пропустишь крепко и окажешься на полу, не торопись вставать — свои девять секунд отсиди и на меня поглядывай!
Закир уловил в его словах неожиданные интонации и насторожился:
— Василий Евгеньевич, ведь вы говорили, что бой прекращают только после третьего нокдауна в одном раунде, так что вы не бросайте полотенце раньше времени, а то неудобно будет перед Сомовым, да и в команде смеяться будут!