В особую дисциплину Э. была выделена Аристотелем (ввёл и самый термин — в название работ «Никомахова этика», «Большая этика», «Эвдемова этика»), который поместил её между учением о душе (психологией) и учением о государстве (политикой): базируясь на первом, она служит второму, поскольку её целью является формирование добродетельного гражданина государства. Хотя центральной частью Э. у Аристотеля оказалось учение о добродетелях как нравственных качествах личности, в его системе уже нашли выражение многие т. н. «вечные вопросы» Э.: о природе и источнике морали, о свободе воли и основах нравственного поступка, смысле жизни и высшем благе, справедливости и т. п.
От стоиков (см. Стоицизм ) идёт традиционное разделение философии на три области — логику, физику (в т. ч. метафизику) и Э. Оно проходит через средние века и принимается философией Возрождения и 17 в. Это разделение принимается и И. Кантом, который лишь обосновывает его как разграничение учений о методе, природе и свободе (нравственности). Однако вплоть до нового времени Э. часто понималась как наука о природе человека, причинах и целях его действий вообще, т. е. совпадала с философской антропологией (например, у французских просветителей, Д. Юма) или даже сливалась с натурфилософией (у Ж. Б. Робине , Б. Спинозы, главный труд которого — «Этика» — это учение о субстанции и её модусах). Такое расширение предмета Э. вытекало из трактовки её задач: Э. была призвана научить человека правильной жизни, исходя из его же собственной (естественной или божественной) природы. Поэтому Э. совмещала в себе теорию бытия человека, изучение страстей и аффектов психики (души) и одновременно учение о путях достижения благой жизни (общей пользы, счастья, спасения). Т. о., докантовская Э. неосознанно исходила из тезиса о единстве сущего и должного.
Кант подверг критике совмещение в Э. натуралистических и нравственных аспектов. По Канту, Э. — наука лишь о должном, а не о том, что есть и причинно обусловлено, она должна искать свои основания не в сущем, природе или общественном бытии человека, а в чистых внеэмпирических постулатах разума. Попытка Канта выделить специфический предмет Э. (область долженствования) привела к устранению из неё проблем происхождения и общественной обусловленности морали. Вместе с тем «практическая философия» (каковой Кант считал Э.) оказалась неспособной решать вопрос о практической возможности осуществления обосновываемых ею принципов в реальной истории. Кантовское переосмысление предмета Э. получило широкое распространение в буржуазной Э. 20 в., причём если позитивисты исключают нормативную Э. из сферы научно-философского исследования, то этики-иррационалисты отрицают её возможность в качестве общей теории, относя решение нравственных проблем к прерогативам личного морального сознания, действующего в рамках неповторимой жизненной ситуации.
Марксистская Э. выделяет свой предмет принципиально иным способом, отвергая противопоставление «чисто теоретического» и «практического», поскольку всякое знание есть лишь сторона предметно-практической деятельности человека по освоению мира. Марксистское понимание Э. является многосторонним, включает нормативно-нравственные, исторические, логико-познавательные, социологические и психологические аспекты в качестве органичных моментов единого целого. Предмет марксистской Э. включает философский анализ природы, сущности, структуры и функций морали, нормативную этику, исследующую проблемы критерия, принципов, норм и категорий определенной моральной системы (в составе нормативной Э. разрабатываются также проблемы профессиональной Э.), историю нравственного воспитания.
Главной проблемой Э. всегда был вопрос о природе и происхождении морали, однако в истории этических учений он обычно ставился в виде вопроса об основании представлений морального сознания о должном, о критерии нравственной оценки. В зависимости от того, в чём усматривалось основание морали, все имеющиеся в истории Э. учения можно отнести к двум типам. Первый включает теории, выводящие нравственные требования из наличной действительности человеческого бытия — «природы человека», естественных потребностей или стремлений людей, прирождённых им чувств или каких-либо фактов их жизни, рассматриваемых как самоочевидное внеисторическое основание морали. Теории этого типа обычно тяготеют к биоантропологическому детерминизму; содержат в себе элементы материализма (древнегреческие материалисты, Аристотель, Спиноза, Гоббс, французские материалисты 18 в., утилитаризм , Л. Фейербах, русские революционные демократы), но часто в них преобладают тенденции субъективного идеализма (английская школа нравственного чувства 17—18 вв., Дж. Батлер; в современной буржуазной Э. — Дж. Дьюи , Р. Б. Перри , Э. Вестермарк , Э. Дюркгейм , В. Парето , У. Самнер и др.). В теориях другого типа основанием морали считается некоторое безусловное и внеисторическое начало, внешнее бытию человека. Это начало может пониматься натуралистически («закон природы» стоиков, закон «космической телеологии», эволюции органической жизни) или же идеалистически: «высшее благо» (Платон), абсолютная идея (Г. Гегель), божественный закон (томизм и неотомизм ), априорный моральный закон (Кант), простые и самоочевидные идеи или отношения, не зависящие от природы мироздания (кембриджские платоники ). В истории Э. следует особо выделить авторитарные концепции морали, согласно которым единственным основанием её требований является некий авторитет — божественный или личный.