В этом смысле можно связывать происхождение И. п. с «деланием вещей». Но ошибочно сводить к этому их специфику. Искусство — делание вещей особого рода, обладающих духовной содержательностью, а позднее — в классовых обществах — более или менее (в зависимости от вида И. п.) развёрнутым идеологическим смыслом. «Делание вещей» перерастает в искусство лишь постольку, поскольку предмет «одухотворяется», приобретает эстетические качества. Любое сооружение, предмет утвари или культа, пластическое или двухмерное изображение становится фактом искусства, когда в нём выражается эстетическое освоение мира и отношение к миру, когда в нём закреплено образное осознание действительности, оценка её по критериям красоты. Сосуд превращается из вместилища в произведение декоративно-прикладного искусства, когда в нём овеществляется определённое представление о красоте действительности; любое изображение является живописью, когда в нём есть хотя бы начатки образного осмысления мира.
С древнейших времён И. п. участвуют в обработке и оформлении предметной среды человека, в создании «второй природы», зачастую, особенно на ранних стадиях истории, сливаясь с материальным производством. Собственно художественное начало тесно переплетается с внеэстетическими моментами — производственными, бытовыми, относящимися к различным формам социальных ритуалов и идеологических функций. Произведения зодчества, за малыми исключениями, сооружаются не в качестве «чисто» художественных памятников, но для удовлетворения тех или иных материальных или социально-практических нужд. Так, храмы — это здания, где отправляется определённый культ, театр — место, куда собираются зрители, чтобы смотреть театральные представления. Тем не менее эстетические качества сооружения неотъемлемы от его практических функции, поскольку в неё входит и духовно-эстетическая выразительность здания. Жильё превращается во «дворец», когда появляется необходимость выявить идею социальной дистанции. Декоративно-прикладное искусство, до 19 в. существовавшее только в форме художественного ремесла — производства предметов производства, быта и т. д., — прежде, чем быть искусством, выступает в своей практической функции. Правда, художественная обработка утвари, оружия, объектов общественно-государственного или религиозного ритуала могла являться неотъемлемой особенностью их полноценного социального функционирования: микенские кинжалы, золотые скифские фибулы, сасанидские блюда, «шапка Мономаха», китайский фарфор, японские лаки должны были обладать высокими эстетическими качествами, чтобы отвечать своему практическому назначению. Будучи красивы, богаты, роскошны, они обретали соответствующую эпохе «человеческую форму» (см. К. Маркс, там же, с. 594). Характерно при этом, что с течением времени, когда меняется социально-экономический уклад, практическая функция предмета нередко «выветривается» и произведение художественного ремесла выступает в своём собственно эстетическом качестве (например, декоративные керамические тарелки, застёжка, превратившаяся в брошь, и т. д.). Аналогична и судьба таких произведений И. п., которые в пору своего возникновения были призваны удовлетворять в первую очередь внехудожественным потребностям. Египетский скульптурный портрет, служивший целям заупокойного культа, икона, бывшая предметом религиозного поклонения, дворянский портрет 17—18 вв., являвшийся для заказчика документом его генеалогического древа, сохранили своё объективное значение только как произведения искусства.
Становление И. п. в недрах материального производства происходит ещё в первобытном обществе. Уже тогда предметы, создаваемые рукой человека, наделяются магическим или религиозным смыслом, в котором проступают начатки чувственно-конкретного осознания действительности.
В древности и средневековье постепенно совершается обособление таких видов пространственных искусств, как скульптура и живопись, от непосредственной связи с материальным производством. Особенно важные завоевания на этом пути были сделаны в греко-римском мире, где не только изобразительное творчество, но и архитектура обретают большую полноту и свободу развития своего собственного эстетического содержания. Даже в декоративно-прикладном искусстве это зафиксировано, например, в разделении труда между гончаром и вазописцем. Вместе с тем в античном мире полностью сохраняется органическая связь скульптуры и живописи со всей областью художественной обработки материальной среды, что выражается в высокой мере единства стиля во всём комплексе предметного окружения человека — от монументального зодчества и статуарной пластики до любых мелочей бытовой утвари, одежды и вооружения.
То, что античное искусство имело в качестве своей почвы и арсенала мифологию, ещё более способствовало прогрессу в эстетическом освоении мира, поскольку сама мифология есть «...бессознательно-художественная переработка природы...» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с. 737). Столь же велика роль мифологии в И. п. древнего и средневекового мира на Востоке (Китай, Индия, сасанидский Иран и т. д.).
В раннем средневековье, как в Европе, так и в Азии, вновь наблюдается более тесное срастание И. п. с ремеслом, материальным производством вообще. К этому присоединяется господство религиозной идеологии, ограничивающее в известном смысле свободное развитие эстетического освоения мира. Вместе с тем эта эпоха отмечена крупными завоеваниями в эстетическом освоении новых сторон действительности и внутреннего мира человека. Так, китайский и японский пейзаж дал образцы лирико-субъективного восприятия природы. В Европе готика создала предпосылки развитию психологизма и драматической конфликтности в осознании противоречий действительности. В средние века сохраняется ещё редкая монолитность стиля: живопись и пластика живут в органическом единстве с архитектурой, декоративно-прикладным искусством, со всей материальной культурой времени. Византийская мозаика эстетически созвучна архитектурным формам интерьера и его убранства и, в свою очередь, сама является важным элементом формирования архитектурного образа. То же наблюдается ещё и на исходе средних веков: в готике зодчество и статуарная пластика органически связаны друг с другом не только чисто формально, но, как и повсюду прежде, — самой художественной концепцией.
Эпоха Возрождения с её сильно развитым разделением труда принесла с собой важнейший перелом в судьбах И. п. в Европе. В это время изобразительные искусства окончательно превращаются в собственно художественную деятельность. Отделение от ремесла делает не только их, но и зодчество «свободными художествами», наряду с поэзией и музыкой. Параллельно совершается и их секуляризация. Даже когда в период контрреформации вновь оживают церковная живопись и скульптура, речь идёт об обслуживании религиозного ритуала собственно эстетическими средствами. Алтарные образы П. П. Рубенса, храмовые статуи Л. Бернини не являются в строгом смысле слова иконами, т. е. предметами поклонения; это — собственно художественные произведения, призванные пропагандировать идеалы католицизма именно в своём эстетическом качестве.
Обособление И. п. в самостоятельную область специфически художественной деятельности решительно раздвинуло границы эстетического познания. Мир раскрылся мастерам искусства в невиданном прежде богатстве и многообразии, что повлекло за собой расширение возможностей живописи, скульптуры и графики, сложившейся в особый вид творчества.