Возникла еще одна проблема — героин.
— Нигеры детей травят, — сказал Робот, один из подручных Боксера. — А на крытом стадионе на рок-концертах фантики с ЛСД и таблетки экстази бесплатно раскидывают, пацанва тут же на наркоту и садится. Детей-то жалко.
— Эти сопляки если не будут колоть героин, будут нюхать клей. И ничего тут не попишешь. А деньга длинная, — сказал Боксер. — Так что от этого дела мы никуда не уйдем. Нигеры и азеры с героина исправно платят?
— Исправно, — поддакнул Жлоб, бригадир, отвечавший за эту часть работы. — Но таджики стали деньгу зажиливать. Чисто обурели. На прошлой неделе учить пришлось.
— Деньга длинная, — повторил Боксер. — А может быть еще длиннее. Нужно потихоньку начинать переключать на нас пути доставки зелья. Это не просто деньги. Это очень большие деньги. Кому не нравится?
— А чего тут может нравится? — поморщился Робот.
— Понравится, когда хрусты зашуршат, Робот. Мы уже немолоды. И не похожи на сопливых институток, падающих в обморок от вида человеческого порока, — Боксер похлопал своего товарища по плечу.
Вопросов накопилось немало. Пришлось попереть с бригадиров одного за дурной нрав и бездеятельность — понизили в должности. А Мерина — бригадира с авторынка — вышибли из команды.
— Я возьмусь… Я уже завязал, — лепетал Мерин.
— Наркошей в организации не будет, — отрезал Боксер. — Прочь с глаз.
— Пробросаешься, Боксер, — пробурчал Мерин. Он действительно в последнее время все глубже садился на иглу, а в серьезной организации наркомана терпеть не будут, потому как наркоман — это потенциальный предатель.
— Решил поспорить? — спросил Боксер.
Мерин посмотрел на него с ненавистью и произнес:
— Нет…
— Так иди. Иди…
Мерин что-то пробурчал под нос и вышел из спортзала. И этим спас себе жизнь.
Он направился к своему «БМВ». И тут его оглушило, толкнуло волной в спину. Он пролетел несколько метров и потерял сознание.
Хлестнуло пламя. И спортивный зал сложился аккуратненько, как карточный домик…
Художник верил в Шайтана. Как только увидел его в первый раз, сразу понял, что бывший вояка из тех ненормальных, которым по плечу любое дело. И оказался прав на триста процентов.
Шоферню и быков, сидевших в машинах или кучковавшихся на улице, частью смело взрывной волной. А оставшиеся на ногах обалдело смотрели, как огонь пожирает то, что недавно было спортзалом.
Вой сирен пожарной охраны, «Скорые» одна за другой, милиция — и все без толку. Из-под обломков спортзала извлекли изуродованные тела большинства тех, кто прибыл на сход. Выжили пять человек — два из них в течение месяца скончались в ожоговом центре.
На следующий день еще троих подручных Боксера отстрелили. И спортсмены перестали существовать как организованная мощная сила.
Начальник областного УВД генерал Копытин обронил при последних известиях:
— Ну, и кому премию от управления выписать за Боксера?
Генерал Боксера ненавидел, видя, как тот слишком быстро перекрашивается из бандита в солидного бизнесмена. В истории не раз бывало, что бандиты становились политиками, и те, кто в свое время безуспешно или успешно пытался их посадить за колючую проволоку, через некоторое время ожидали в приемной, когда их соизволят принять. Поэтому генерал милиции был в целом удовлетворен бойней. Сантиментов по поводу того, что бандит — тоже человек и у него есть мама, он давно не испытывал.
Оставшиеся в живых спортсмены попробовали было прибрать наследство Боксера, но много не получили. Обширные владения были поделены еще до того, как Шайтан заминировал спортзал.
После бойни Художник начал осуществлять свой план, обещавший золотой дождь…
Когда замдиректора по коммерции ТОО «Эльбрус», в народе известного как «Ликерка», приехал в свой излюбленный кабак «Ивушка», где обедал каждый день, к его столу подсели двое молодых людей, вполне прилично одетых, в дорогих костюмах, с галстуками.
— Извините, здесь занято, — несколько нервно произнес замдиректора Гринберг, похожий на колобок.
— Извиняем, — вызывающе хмыкнул Хоша, поправляя давящий его галстук.
— Лев Вениаминович, — произнес примирительно Художник. — Разговор на пять минут.
— Извините, но…
— Вы слышали, чтобы кто-то дурное о руднянских сказал? — взял быка за рога Художник.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — Гринберг начал нервно ковырять вилкой отбивную,
— Никто… Проблемы у тебя, Лева, — произнес, лыбясь предельно циничной своей улыбкой, Хоша. — Крышу твою унесло могучим ураганом. Нет больше Боксера.
— И что? — Гринберг ковырял вилкой отбивную все глубже.
— А то, что в нашем северном климате без крыши не живут, — Хоша взял бутылку минеральной воды, стоявшей перед замдиректора ТОО «Эльбрус», налил в фужер и выпил махом. — Теперь мы твоя крыша…
— Предложение несколько неожиданное, — Гринберг взял себя в руки, вытер салфеткой губы.
Ликеро-водочный комбинат был золотым дном. И заместитель директора по коммерции был там основным спекулянтом. За последние годы в ближайшем пригороде Ахтумска он отстроил кирпичный дом в стиле помещичьей усадьбы, не только с сауной, бассейном, даже сарай сложил из красного кирпича в два этажа. Окрестные жители и приезжие ходили смотреть на это устрашающее и безвкусное сооружение как на архитектурную достопримечательность. Гринберг — жирный и жадный свин, как его именовали сослуживцы, никогда не отличался изысканностью вкуса. Зато отличался стремлением к показухе. Он Относился к тем, кто не понимает, зачем столько воровать, если наворованным не похвастаешься.
Водку Гринберг воровал всю жизнь. После пищевого института он устроился на «Ликерку», побывал снабженцем, потом стал начальником отдела сбыта. И вот дослужился до заместителя директора. И вся левая водка на заводе шла через него.
Гринберг не мог не согласиться с мнением, что крыша при его профессии необходима, учитывая количество неучтенной водки и перекачку больших наличных денег, понятно, без всяких документов. Функционирование такой системы возможно только при активной поддержке бандитов. И знал он о бесславном конце своей крыши в лице спортсменов и о необходимости искать новую.
— Вы же понимаете, господа, так быстро подобные вопросы не решаются, — сказал Гринберг, овладев собой.
— А вы у людей спросите. Люди дурного не посоветуют, — улыбнулся Художник.
— Рекомендации нужны? У Мартынова с «Гранта» получи, — Хоша назвал имя одного из клиентов, которому руднянские выбили долги. — Кстати, Тимоха не против. Знаешь, кто это?
— Знаю, — кивнул Гринберг, конечно, знавший о воровском положении.
— Мы — бригада надежная, — заверил Хоша.
— Только поторопитесь, — все так же улыбаясь, произнес Художник. — А то как бы нам не пришлось договариваться с тем, кто сядет на ваше место.
— Что?
— Жизнь неспокойная. Всяко случается… А вы человек разумный, — Художник поднялся из-за стола. — Вот, — он положил на стол визитную карточку.
На следующий день Гринберг позвонил Хоше на сотовый и сказал:
— Ну что ж, можно обсудить условия…
Влад махнул рукой и подсел в остановившуюся здоровенную светло-голубую пятидверную «Тойоту-Ландкрайзер» — такой крутой бандитский танк. За рулем сидел типичный братан по виду — кругломордый тяжеловес с прищуренным, оценивающим взором, из тех, кто готов, только свистни, хоть на стрелку, хоть на разбор, хоть на развод клиента. Правда, он был в костюме и при галстуке, но ему сильно не хватало золотой цепи в палец толщиной и золотого кольца с бриллиантом. Да, времена меняются. Бритые затылки, золотые цепи и спортивные костюмы уже не в моде. Ныне бандиты хотят казаться добропорядочными бизнесменами и часто скрывают, что по долгу службы им приходится брать заложников, торговать оптом наркотой, насылать киллеров и подкладывать взрывные устройства под двери.