Дитенгоф с Павлом Петровичем проехали к приморской гостинице «Приют моряка».
— Вот я им сейчас покажу! — прохрипел департаментский чиновник. — Я должен их выгнать из этого проклятого города! Их здесь бесплатно по обязательству министерства кормят, и они не торопятся!
Возбужденный, он выбрался из коляски и увлек за собой Аносова. Молодой шихтмейстер робко переступил порог. В обширном зале было пустынно, тихо и всё блестело чистотой. К прибывшим с учтивым поклоном подошел хозяин «Приюта», солидный краснощекий немец, и спросил:
— Чем могу служить господам?
— Я желал бы видеть наших золингенцев. Куда пройти?
— О, они здесь, в кегельбане. Извольте!
В широкие окна гостиницы виднелся морской простор со вспененными гребешками волн, а вдали на рейде застыли корабли, над которыми кружили легкокрылые чайки. Аносов загляделся на превосходную панораму. Заметив его восхищенный взгляд, трактирщик похвастался:
— Здесь как в театре, сударь, всё видно. Каждый корабль, когда он идет в гавань, я замечаю и знаю даже его имя и флаг!
Осведомленность трактирщика покоробила шихтмейстера.
«Это плохо, очень плохо, — морщась подумал он. — Этак всякий может выведать о нашем флоте!» — Аносов резко отвернулся от хозяина гостиницы, но тот не унимался:
— Мой дом самый лучший в Кронштадте. Я принимаю только самых почтенных господ!
Неутомимо болтая, он провел гостей в длинный сараеобразный зал, по которому разносился легкий шум, — по узкому жёлобу катились деревянные шары.
У дорожки кегельбана стояло несколько упитанных немцев в одних жилетах, с засученными рукавами, готовых бросать шары. Рядом за столиками сидели «болельщики». Перед каждым стояла пивная кружка и лежали горячие сосиски.
— Господа, к вам прибыли из Санкт-Петербурга! — с важностью объявил трактирщик.
Дитенгоф высокомерно поднял голову и оглядел золингенских мастеров.
— Кто здесь Иоганес Лорх? — строго спросил он по-русски.
Из-за стола поднялся низенький, пухлый, с румяным, как яблоко, лицом немец с темными ласковыми глазами.
— Я есть Иоганес Лорх! — поклонился он департаментскому чиновнику, почуяв грозу. — Что нужно от меня господину?
Дитенгоф с важностью положил руку на эфес шпаги и торжественно объявил:
— Я прибыл сюда по приказу самого господина министра! Его высокопревосходительство хочет знать, почему вы так долго задержались здесь? Не пора ли ехать в Златоуст?
Играющие с досадой бросили шары и подошли к Дитенгофу. Из-за столов поднялись и остальные немцы. Аносов с любопытством разглядывал их сытые, спокойные лица. Все они незаметно подмигивали Лорху, ободряли его:
— Скажи, скажи, Иоганес, в чем есть причина нашей задержки!
Маленький Лорх поднялся на цыпочки и тихим голосом по-немецки вымолвил:
— Ах, господин, мы долго ехали сюда, устали, и нам необходим отдых! глаза его смотрели на Дитенгофа со святой невинностью.
— Но вы здесь уже давно живете! — перейдя на родной язык золингенцев, вскричал чиновник. — Пора ехать! Так требует господин министр.
— Скажи, скажи, Иоганес, что тут есть больные! — придвинулись к своему старшему золингенцы.
Лорх снова заговорил умильным голосом:
— У нас заболели женщины. Вот у него, — указал он на одного долгоносого, со свинцовыми глазами мастера, — сильно больна мать.
— Но вы можете ехать пока одни! — не сдавался Дитенгоф.
— Как это можно! — вскричал Лорх. — О том есть письменный контракт, и господин министр должен щадить нас!
Иноземный мастер взглянул на Аносова и вдруг на ломаном русском языке сказал ему:
— О, мы ждем хороший снег, зима! Это очень хорошо — добрый путь! заулыбался Лорх. — Русский тройка, звонец, ямщик! О, как хорошо! — сладко прищурив глаза, вымолвил он. — Нет, мы обождем еще снег!.. Позвольте, господин, как ваше имя? — подобострастно спросил он.
— Аносов! — коротко ответил шихтмейстер.
— Господин Аносов, и вы, господин начальник, прошу за стол. Вы наш гость!
Немецкие мастера плотнее окружили горных чиновников.
— Ах, боже мой, что вы все стоите и толкаетесь! — засуетился Лорх. Скорее сюда пиво и сосиски!..