Брячеслав Галимов
БОЛЬШАЯ ВОЛНА
Предисловие
Прежде чем вы начнете читать это произведение, хотелось бы обозначить историческую канву повествования. Мы кратко расскажем о том, что происходило в Японии в период времени, описанный в книге.
В конце XVI – начале XVII вв. в стране шли жестокие междоусобные войны. В итоге, князь Токугава Иэясу (послуживший прообразом Князя в данном произведении) сумел победить всех своих соперников и создал великую империю, в которой его потомки правили более двухсот пятидесяти лет. В своей борьбе с непокорными провинциальными князьями он опирался на самураев, сословие воинов, похожее на рыцарское сословие в Европе. У самураев был свой кодекс чести (кодекс Бусидо, от другого названия самураев – буси), основанный на учении буддийской секты Дзэн. Помимо понятий о воинском долге, самопожертвовании, благородстве поступков, кодекс Бусидо предписывал самураям особое отношение к жизни и смерти в духе заветов Будды. Кроме того, в правилах Бусидо говорилось о любовной этике самурая, его взаимоотношениях с возлюбленной или женой.
Надо заметить, что благодаря всем этим правилам поведение самураев во многом превосходило лучшие образцы рыцарского поведения, известные нам в Европе. В книге, представленной вашему вниманию, один из главных героев (Такэно, чьим прообразом являлся Такуана, великий фехтовальщик из окружения князя Иэясу) как раз служит примером типичного самурая, преданного своему князю и свято соблюдающему кодекс Бусидо, в том числе в отношениях со своей возлюбленной, а потом женой (Йокой).
В заключение нашего краткого обзора мы должны упомянуть о средневековой японской литературе. Она отличилась глубокой лиричностью, что более всего присуще поэзии. Короткие стихотворения, характерные для нее, полны проникновенных описаний тончайших человеческих чувств и трогательных картин природы. Кстати, любовные ухаживания в Японии начинались с того, что молодой человек отправлял стихи своей любимой девушке, а она ему отвечала тоже стихами. По этим стихотворным посланиям молодые люди составляли мнение о внутреннем мире друг друга.
Таким образом, поэзия занимала огромное место в жизни японцев, что также нашло отражение в книге. Её герои часто используют стихи (преимущественно, японского поэта Мацуо Басё, жившего, правда, несколько позже описываемой эпохи) в своей речи и своих посланиях – и так было на самом деле в средневековой Японии.
Пролог. Вершина горы
Море и суша перемешались в заливе Дракона. Морская вода заполняла большие и малые пространства между скалами и каменистыми отмелями; где-то бурлила, где-то закручивалась водоворотами и разлеталась брызгами, где-то стояла неподвижная. Разным был цвет и моря: от белесого с серым оттенком в водоворотах между камнями до фиолетового с синими полосами – на выходе из залива в океан. Не менее хаотичным и беспорядочным был вид того, что можно было назвать сушей: из моря вздымались изломанные куски скальной породы; некоторые из них были громадными, другие так малы, что из воды торчали лишь острые верхушки камней.
Тут водилась масса разной рыбы и моллюсков, но ловля их была опасным занятием – не только из-за особенностей залива Дракона, но и оттого, что океан слишком часто и страшно напоминал о себе. Рыбацкая деревня, приткнувшаяся на крошечном клочке ровного берега под покосившейся горой, много раз уничтожалась яростью океана, но каждый раз отстраивалась заново, и отсюда уходили в море лодки. А на берегу оставались женщины, дети и старики, которые за своими повседневными занятиями, незамысловатыми делами и будничными разговорами скрывали привычный страх ожидания…
В это утро старик Сэн повел Такэно на самую вершину горы, что удивило и рассмешило мальчика – ведь взрослые никогда не ходили туда, взбираться на гору было детским развлечением. Такэно решил про себя, что старик чудит, и в деревне опять будут смеяться над Сэном; но с другой стороны, мальчик не понимал, почему люди, повзрослев, перестают подниматься на вершину и лишаются такого удовольствия.
Идти в гору со стариком было весело, все равно что играть с ним; Такэно легко прыгал по камням, далеко обгоняя Сэна, потом возвращался к нему, подсказывал, где лучше пройти, и снова убегал вперед. Единственное, что вызывало его досаду, – медлительность подъема: Такэно успел бы три раза подняться на гору и спуститься с нее за то время, что они шли со стариком.
Достигнув вершины, Сэн уселся на землю, скрестил ноги и обратил лицо к солнцу, взошедшему над горизонтом. Старик молчал, и мальчику стало скучно. От нечего делать он начал собирать мелкие камешки и кидать их в чахлый куст, чудом выросший на крутом склоне горы.