Лунной ночью в Большой Засаде появляется цыганский табор
В те времена, когда селение только зародилось, в Большой Засаде побывал цыганский табор и, невзирая на все передряги, оставил по себе долгую память. По цыганам тосковали, хотя за один день и одну ночь произошло не так уж много событий, о которых стоило бы рассказать. И все же осталось некое неотразимое очарование, неразрешимая загадка.
Цыгане появились однажды, когда только начинало вечереть, и разбили лагерь в зарослях, на том берегу реки. Должно быть, они, направляясь к мосту, сбились с дороги или сделали это специально — поди пойми!
Они распрягли повозки, обвешанные разноцветными покрывалами, накрытые кожей, набитые скарбом. Женщины принялись разводить огонь, в то время как мужчины отправились к реке поить животных — лошадей и ослов. Только Жозеф — самый старый цыган с курчавыми белыми волосами, серьгами в ушах, кольцами на пальцах, кинжалом на широком поясе и в жилете вместо пиджака — перешел реку по камням и сразу направился к магазину Фадула. «Ни дать ни взять — король», — подумала Корока, завидев его.
Издалека казалось, что их много, а на самом деле их было меньше двадцати, считая детей. «Более чем достаточно», — решил капитан Натариу да Фонсека на следующий день, наткнувшись на цыганский табор, расположившийся перед Большой Засадой. Он спешился с мула как раз в тот момент, когда Турок Фадул собирался купить у цыган осла, и успел помешать ему совершить эту опрометчивую сделку. О давешних событиях он знал только с чужих слов.
Вот что думали тогда люди на побережье и в сертане: цыгане — это другой народ, подозрительный. Они не смешиваются с грапиуна, да и ни с каким другим народом тоже: ни с турками, ни с людьми из Сержипи, ни с португальцами, ни с курибока и ни с какой иной расой. Где такое видано, чтобы цыган женился на ком-то из местных? Не было еще такого. Это отдельная раса, порода жуликов и ведьм. Цыгане живут обманом, надувательством и мошенничеством.
Верхом на краденых лошадях, мужчины походили на дворян: графов и баронов, герцогов и маркизов. Женщины, кабы не гадание, язык без костей и босые ноги, сошли бы за принцесс и королев — они жили в повозках и спали на грязных тюфяках, но были увешаны браслетами и ожерельями. Судя по внешности, некоторые считают, что это остатки двора царя вавилонского, которые блуждают по миру, следуя своей судьбе. Как бы то ни было, с ними нужно было сохранять дистанцию, держать ухо востро в делах и прятать подальше все самое ценное. Народ без земли — где это видано? Таким доверять нельзя.
Даже у индейцев — самого бесправного и преследуемого народа — есть своя земля, хотя и не много у них осталось в этих краях, где давно, очень давно племена паташо занимали обширные земли. Хозяева лесов и рек, индейцы охотились и рыбачили, танцевали и воевали. По большей части все они вымерли, а те, кто остался, не годились для работы на плантациях какао. Выжившие были нелюдимы, изо всех сил старались удержаться в своих немногочисленных редутах, и даже самый мелкий повод годился, чтобы уничтожить их окончательно. Они все еще представляли некоторую опасность, впрочем, незначительную. Давно уже не было слышно, чтобы индейцы нападали на какое-нибудь селение. Бывало такое, но в старые времена, еще до того как появилась Большая Засада.
В Большой Засаде — местечке, затерянном на несуществующей карте земель вокруг Змеиной реки, — появлялись проститутки: они бродили по свету подобно цыганам, не держась за насиженные места, путались с погонщиками и заезжим людом. Бурными ночами всякое случалось: можно было и денег заработать, и в историю вляпаться. Сарай, построенный на пустыре, притягивал шлюх, наемных работников и лесорубов. Работники приходили с плантаций, появлявшихся там, где лесорубы уничтожали заросли: сначала топором и огнем, затем лопатой и мотыгой. Изредка некоторые проститутки оставались здесь, строили соломенные хижины. Ясное дело, у них были особые причины, чтобы поселиться в таком скверном месте.
У индейцев земля несчастная, у проституток — жалкая. А цыганской земли не существует: это спина лошади, место в повозке, подошва обуви. Никто им не доверяет. Но кого не очаруют серьги, сверкающие на солнце, драгоценности, фальшивые или настоящие? Кому не хочется знать, какую судьбу ему готовит завтрашний день?