Дэвис умолк. Его лицо было холодно и бесстрастно. Когда лорд Блэкборн вперил в него свой пронзительный взгляд, Дэвис не опустил глаз. Лицо лорда смягчилось улыбкой.
— Прекрасно. Ваши условия как нельзя лучше совпадают с нашими пожеланиями. Все будет исполнено. Завтра в «Таймс» появится заметка о вашем отъезде на континент. Вы уехали отдохнуть. Вы переутомились…
Одиннадцать самых богатых людей Англии встали с кресел и, окружив Дэвиса, наперебой жали ему руку.
Дик Томсон посматривал вокруг с таким видом, будто именно ему все были обязаны удачным и быстрым исходом дела.
Все были довольны. Только уважаемый предок лорда Блэкборна сурово глядел с потемневшего полотна.
6
Manor Street, 15, Chelsea
Пустив машину самым тихим ходом, Эллен медленно подвигалась вдоль Саутуорк-Парка. Чтобы попасть в Финсбери, где она жила, надо было проехать через Сити. Хотя эту часть города Эллен знала хорошо, однако провести машину по многолюдным улицам Сити для нее оказалось делом трудным. Особенно затрудняли ее перекрестки больших улиц. Приходилось внимательно следить за темпом подвижек и путями поворотов. Как настоящий шофер, — она при задержках выставляла наружу руку, сигнализируя едущим сзади.
Она устала. Ее пришибли сегодняшние события. Грохочущий город казался чужим и враждебным.
Достигнув Tooley Street, Эллен прибавила скорость. Она торопилась, сама не зная, куда и зачем. Что она могла сделать?
Дэвис, конечно, арестован. Разве она в состоянии ему чем-нибудь помочь?.. К кому обратиться? Мистер Хойс… Он только обрадуется всей этой истории. Тетушка Гуд… Эллен перебирала в уме всех, к кому она могла бы обратиться за помощью и советом, и пришла неожиданно для себя к выводу, что у нее нет никого, решительно никого близкого, кто мог бы понять и пожалеть ее…
Эта мысль настолько поразила Эллен, что у самого въезда на Лондон-Бридж она остановила мотор и испуганно огляделась по сторонам.
— Так, значит, одна? Одна в целом мире… А Дэвис! Дэвис…
Резким толчком рванулся маленький мотор и, миновав мост, понесся по City Road.
Дэвис и Эллен, Эллен и Дэвис… Их только двое. Весь город, все государство, вся Европа, весь мир, это — враги. Злые враги…
Мотор бешено мчался, резко осаживая на перекрестках, и внезапно заторможенные колеса жалобно стонали на сухом асфальте. Эллен понимала, что она едет с недозволенной скоростью.
Ну что ж! Пусть!
Враги, враги… Все ли враги? А тот негр, который так громко кричал на площади, — разве он тоже враг? Кому враг? Дэвису?
Нет, нет — это все не то… Этот главный враг где-то в другом месте. Его не видно, но присутствие его чувствуется в каждом звуке, на каждом метре пути по City Road, в шуме работы на Айльоф-Догс, в зале ученого общества, где Дэвис читал свой доклад, в самом запахе города. Уличный шум — это не жизненный пульс громадного города, а тот визг, с которым принимают удар ножа свиньи на бойнях Чикаго. Эллен была там однажды.
Да, это очень похоже… А Дэвис работает для того, чтобы стало легче жить.
Он недоволен чем-то. Недовольны и те, кого Эллен видела сегодня на площади. Их так много… А кто же доволен? Кому здесь хорошо?
Серьезно и по-новому Эллен кидала взгляды на роскошные фасады домов Сити. Они холодны, строги. От них теперь зависит судьба Дэвида. Наверно, про кровь этих холодных домов крикнул он тогда на площади. И как было принято это слово! Так думают многие…
А отец! Откуда у него деньги? Никогда она не задумывалась над этим. Кажется, у него есть какие-то акции. Стальные акции каких-то заводов в Шеффильде. Да, да… Но отца никто не считает богатым. Он трудится, он работает.
Эллен старалась вспомнить, сколько отец получает по кафедре и сколько они проживают в год. Ее последняя поездка в Америку… Она припоминала множество вещей, совсем ей не нужных, которые она так часто покупает. Когда ей требуются деньги, стоит лишь подойти к отцу и попросить. Мистер Хойс только спрашивает: «Сколько?» Это так просто! Да, они живут не на жалованье. Акции… За что же он получает деньги? Кто на него работает? Кто на нее работает?