Глава девятая
Напуганные коммунары поставили у моста дозорного и легли спать все вместе во дворе большого дома. Наталью приняла к себе на телегу Авдотья.
Ночь выдалась темная. Наталья лежала и вглядывалась в грузные пятна телег, разбросанные по всему двору. Под открытым небом голоса людей звучали слабо и жалостно.
Наталья уже начала порывисто глотать слезы, когда Авдотья негромко ее спросила:
— Не попортили тебя казачишки?
— Отошла, — с трудом ответила Наталья. — Поначалу спина все ныла.
Авдотья слабо шевельнулась, вздохнула:
— Ох, плохо в молодой жизни вдовой остаться!
Наталья промолчала. «С умом сказала или так? — думала она, глядя в темноту. — Нет, попусту она никогда не болтала…»
Наталья не помнила, как сон одолел ее. Проснулась она только утром, от громкого голоса Николая. Авдотьи уже не было. Наталья вскочила, кое-как подобрала волосы, вытерла концом платка глаза и одернула помятые юбки.
Николай выдавал женщинам мотыги. Наталья встала позади всех, надвинула платок пониже и исподлобья принялась его разглядывать. Он весь как-то потемнел, осунулся, даже волосы у него были не так светлы, как в молодости. Только глаза под золотистыми бровями все так же горячо синели. А широкие плечи были теперь неровны, и Наталья поняла, что она все забывала о его хромоте.
Подошла ее очередь. Она несмело приняла мотыгу.
— Старайся, — коротко сказал Николай.
— Не привыкать, — неразборчиво ответила она и вдруг увидела его сухой рот, обведенный желтой щетиной бородки.
— На себя будешь работать, — с суровой отчетливостью произнес Николай. — Принимаем тебя, как беднячку и жену погибшего красного гвардейца.
Наталья отошла, не чуя под собой земли. «Помнит, выместит!..» — с горечью говорила она себе, догоняя баб.
На огороде поспешно, не поднимая головы, принялась полоть и окапывать картофель. В ряду с ней шли Ксюшка и кузнечиха. Ксюшка лениво тыкала мотыгой, кузнечиха беспрестанно отдувалась и круглой ладошкой собирала пот со лба.
— Что же за кладью своей не идешь в Орловку-то? — спросила Ксюшка и, опершись на мотыгу, с любопытством уставилась на Наталью.
— Боюсь, — просто ответила Наталья. — Да там у меня один наряд остался.
— Добра-то сколько! — фыркнула Ксюшка.
— Не беда, я свою долю отработаю, — торопливо сказала Наталья.
— Тут хоть расстарайся, пайку одинаковую получишь, — лениво возразила кузнечиха. — Мой вон цельную кузню привез, а ту же пайку дают.
Наталья вспыхнула: она не внесла в хозяйство коммуны ни полушки и ждала и боялась попреков.
С недоверием и робостью присматривалась она к людям. Были они сумрачны, даже злы, на их лицах лежала давнишняя усталость и тайная тревога. Наталье, пришедшей с богатого двора, на каждом шагу видна была бедная неслаженность их хозяйства.
Больше всего боялась она ссор. И вся сжималась, желая только одного: чтоб ее не заметили под горячую руку.
…Перед ужином Ксюшка подошла к накрытому столу, отломила кусок хлеба и бросила собаке. Собака поднялась на задние лапы и поймала хлеб, смачно щелкнув зубами. Дети засмеялись. Дарья цыкнула на них и выговорила Ксюшке:
— Что это, хлеб дешев стал? В своем-то доме небось все крошки подбирала! Не по-крестьянству поступаешь, девка! Новины-то еще дождаться надо.
— Все равно в прорву работаю! — тонким, отчаянным голосом крикнула Ксюшка и оскалила мелкие, острые зубы. — Руки у меня отымаются не на себя работать!
Наталья тихонько оглянулась. Авдотья задержалась на кухне, Николая не было. За столом мирно дремал кузнец, а Климентий, усмехаясь, почесывал бороду. «Сейчас крик подымут, остановить некому», — тоскливо подумала Наталья. Круглое лицо кузнечихи уже пошло пятнами, Ксюшка не давала Дарье вымолвить ни одного слова. Наталья незаметно выбралась на улицу и побрела к мосту.
Остановилась на берегу Старицы. Вода в реке, проросшая камышом, загадочно чернела. Сумерки дымчатыми тенями заткали степь и небо, земля тесным кольцом замкнулась вокруг. Наталья села в высокую траву и прислушалась. Издали донесся голос кузнечихи. Она кричала на всю степь, и ей отвечал муж. Должно быть, они шли домой после ужина. Вскоре хлопнула дверь, и голоса слышались глуше.
Покоряясь непреодолимому желанию узнать, что происходит у кузнеца, Наталья подошла к его избе и встала под тополем, напротив открытого окна.