Но хуже всего – лифты. Салон располагался на трех этажах, так что со стрижки на окраску посетительницам приходилось ехать на лифте. Кому это понравится? Да никому! В салон идут за теплом, уютом, внимательным обращением, чтобы тебя холили и лелеяли, как тонкую фарфоровую вазу. А кататься на лифте с полотенцем на голове у всех на виду? Брр! Не то, совсем не то!
Как бы то ни было, приходилось отрабатывать смену и мчаться на Мотт-стрит, где полным ходом шла реконструкция. Каким будет наш салон? Не похожим на новый «Жан-Люк»! Толстые кирпичные стены, камины, паркетные полы… Этакая классика на современный лад. Без претензий на шик, но элегантно и при этом уютно и современно.
– Вы понимаете, что я не смогу вложиться в салон наравне с вами? – спросила я Патрика и Массимо после первой же встречи с мистером Кей. – Разве это правильно? Вы рискуете своими сбережениями, а я…
Парни переглянулись.
– Да мы в общем-то в курсе, – сказал Патрик.
– То есть вы уже все обсудили?
Оба кивнули.
– Так в чем же суть партнерства? Что вкладываю я? – Хотелось говорить сдержанно и по-деловому, но голос предательски дрожал.
– Свой талант, – просто ответил Массимо. – Для нас он дороже миллиона.
– Слушай, хватит, а?
– Он прав, Джорджия, – вмешался Патрик. – Ты лучший колорист в городе.
– Прекратите!
– Будешь больше всех зарабатывать, а значит, и больше прибыли приносить, – пояснил Массимо. – Видишь, все просто!
На деле жизнь – штука сложная, и те, кто утверждает обратное, прекрасно это понимают. Я вроде бы убедила себя в том, что от Жан-Люка нужно уходить. Нет-нет, я по-прежнему очень старалась, ежедневно обслуживая человек по двадцать, а то и больше, но мысленно была уже на Мотт-стрит. Если с новым салоном все получится, мы с Массимо съедемся… Итак, я замерла в ожидании и жила уже не сегодняшним днем, а завтрашним.
По мнению мистера Кей, основной вопрос в том, удастся ли перетянуть клиентов. Я задавала его себе каждый день, глядя на очередную устроившуюся в кресле даму. Куда она пойдет: в «Жан-Люк», который в пяти минутах ходьбы от дома, или к нам, в неизвестный район с итальянским названием? Трудно сказать… Массимо с Патриком я, конечно, не брошу, но, если подумать, риск колоссальный.
– Ненавижу это место! – призналась светловолосая редакторша одного из глянцевых журналов. – Не салон, а музей, все какое-то искусственное…
– Ну, может, с отделкой перестарались, – невинно предположила я. Так, эта наверняка наша. Не побоится приехать в Нолиту! Журналистки и редакторши всегда на два шага впереди остальных и охотно экспериментируют. К ее гардеробу стоит присмотреться повнимательнее: черная водолазка с рукавами три четверти, а к ней… неужели брюки-карго?
– У меня в старших классах такие были, – проговорила я, оборачивая широкую прядь фольгой.
– Брюки-карго возвращаются, – хитро улыбнулась редакторша. – Дольче и Габбана покажут их в ближайшей коллекции.
Следующей ко мне записана женщина постарше, недавно вышедшая замуж за какого-то политика. Кожа у нее плотная, как бывает у тех, кто начал заниматься собой уже в зрелом возрасте. Ну, лучше поздно, чем никогда. Микрошлифовка, массаж и коллаген творят чудеса. Молодость, увы, не вернешь, но ухоженной женщина может и должна быть в любом возрасте.
– Здорово! – воскликнула дама, макая круассан в кофе. – Мне так здесь нравится! Маленькая Франция в Нью-Йорке!
Я кивнула, аккуратно прокрашивая отросшие корни. Эта в Нолиту не поедет, даже надеяться не стоит! Она, наверное, лет десять за пределы Пятьдесят седьмой улицы не выезжала!
Внезапно кто-то потрепал меня по плечу. Это новый ассистент Жан-Люка, весьма талантливый парень откуда-то из Юго-Восточной Азии. В руках у него записка на фирменном бланке компании «Эн-Эн».
«В шесть часов собрание в актовом зале». Собрание? Это еще зачем? Собрания в «Жан-Люке» никогда ни к чему хорошему не приводят. Я вопросительно посмотрела на помощника, но тот только плечами пожал.
В кои веки у нас очередь… Ладно, пусть ждут. Интересно, они знают, что бесплатным маникюрам и педикюрам пришел конец? Политика компании «Эн-Эн» ничего подобного не предусматривает. Решив найти Массимо или Патрика, я прошла мимо кресел ожидающих и увидела Эм, модного дизайнера интерьеров, рядом с журналисткой Триш.
– Какая чудесная укладка! – пропела Эм. – Утюжком пользовались? Очень современно!
Триш изогнула выщипанные брови. Лоб не слушается, значит, она тоже колет «Ботокс»! Современно… Это оскорбление или комплимент?
– Вам тоже стоит попробовать утюжок! Прямые волосы так молодят! – парировала Триш.
Так, только без крови, сегодня и без вас горячо! Неужели дело в новой обстановке? Может, Жан-Люку пригласить специалиста по фэншуй?
Аккуратные ноготки наших посетительниц на глазах превращались в когти. Что ни слово, то скрытый укол.
– Эн, сто лет тебя не видела! – приветствовала одна дама другую. Невинная на первый взгляд фраза, если не знать, что Эн неудачно сделала лифтинг и целый месяц провела в частной клинике.
Стараясь не привлекать внимания, я бросилась к Патрику:
– Слушай, что здесь сегодня творится?
– Имеешь в виду собрание?
– Тебе тоже прислали записку?
– Ну, даже не знаю, чего ждать.
– С каждым днем все хуже и хуже.
– Да, а сегодня в этих теток словно бес вселился. Того и гляди, глаза друг другу выцарапают!
– Ну, слава Богу, а то я думала, у меня галлюцинации!
– Куколка, галлюцинаций просто так не бывает. Всему есть причина, – мрачно проговорил Патрик.
– Только бы ничего страшного не случилось! – прошептала я, представляя, как на последние деньги покупаю автобусный билет в Википими.
Надо же быть такой трусихой! Ненавижу свою нерешительность, но изменить ничего не могу… Соглашение, которое по совету мистера Кея мы заключили у его знакомого адвоката, было более чем справедливым. Чересчур щедрым, если быть до конца честной: оно делало меня полноправным партнером наравне с Массимо и Патриком.
– Ciao, bella. – В перерыве между клиентами ко мне подошел Массимо.
– Это что, название кафе-мороженого?
– Очень смешно! Как, готова к собранию?
– А ты знаешь, в чем дело?
– Не знаю и знать не хочу. – Он осторожно снял с моей руки пластиковую перчатку и поцеловал покрасневшую кожу. – Зато потом мы поедем на Мотт-стрит…
– Тш-ш-ш! – зашипела я, нервно оглядываясь по сторонам. А что, если кто-то слышал?
– Не бойся, Джорджия, – проговорил Массимо, а в глазах промелькнуло разочарование. Какая же я дура! Надо больше доверять тем, кто меня любит.
– Просто хотел тебе кое-что показать. – Явно расстроенный, Массимо пошел на свое место. В кресле уже сидел известный актер. После долгих уговоров жена все-таки убедила его сделать новую стрижку…
День тянулся скучно и бестолково, и вот наконец пробило шесть. Наверняка в здании «Эн-Эн» есть и другие актовые залы, но этот был оборудован специально для салона «Жан-Люк». Бордовый и светло-серый плюш, тяжелые шторы на окнах, мягкие кресла вокруг стола с темной полировкой.
Один за другим мы заняли свои места. Двадцать человек, сплошь старшие менеджеры и стилисты: Фейт, Софи, Энрике, Кэтрин, ребята помоложе – можно сказать, краса и гордость салона «Жан-Люк». Сам маэстро, как всегда, опаздывал, и я, чтобы хоть немного отвлечься, разглядывала черно-белые фотографии на стенах. Кажется, Прованс.
Прошло двадцать минут, и наконец появился Жан-Люк в сопровождении миссис Эн-Эн и двух ее помощниц. Все женщины в одинаковых темно-синих костюмах. Неужели в «Эн-Эн» форма? Жан-Люк выглядел плохо и держался неуверенно. Никогда его таким не видела. Что стряслось?
Маэстро занял место во главе стола, миссис Эн-Эн рядом. Опустив подбородок на переплетенные пальцы, Жан-Люк оглядел собравшихся.