Ну, ему же сообщили, что зубная боль — большая. Следовало быть внимательнее.
Гусеты притащили легкую раздвижную лестницу и прислонили ее к зубу, рядом установили бормашину и транскодеры.
— Вызовите нас, когда закончите, — гласило их последнее сообщение.
Диллингэм автоматически нащупал в кармане электронную сиг-налку. Если он ее потеряет, то никогда не сможет отсюда выбраться! Пока он убеждался в наличии сигналки, амфибия успела исчезнуть.
Диллингэм остался один в пасти монстра.
Ну, и прежде бывали сложные ситуации. Он снова попытался забыть об ужасах, порожденных его воображением и, подняв вверх фонарь, полез по лестнице.
Окклюзионная поверхность[7] была приблизительно десять футов в диаметре, чуть вогнутой и истертой. В центре наблюдалась темная яма приблизительно два фута в ширину и более чем в ярд длиной. Очевидно, она и являлась источником раздражения. Диллингэм подошел к яме, посмотрел вниз и, задыхаясь от зловония, отшатнулся. Точно, дупло! Глубиной примерно в фут по краям и футов до четырех в центре.
— Вот, — заметил он вслух, — классический случай зубного кариеса, достойный внесения в журнал наблюдений.
Англо-гусетский переводчик послушно выплюнул стержень и Диллингэм раздраженно выключил транскодер.
К сожалению, у него не было журнала наблюдений. Все, чем он обладал — саквояж с бесполезными инструментами и страдающий нос. Но с этим ничего нельзя было поделать, а исследовать размер поражения необходимо. Скорее всего, общая зараженная область значительно больше, чем видно сверху, а сверху видна лишь недавно образовавшаяся вертикальная трещина. Следует проверить непосредственно на месте.
Невзирая на протесты желудка, Диллингэм принудил себя дышать равномерно и спустился в дупло.
Грязное месиво глубиной по лодыжку и ошеломляющая вонь. Собрав всю силу воли, он присел на корточки, чтобы исследовать дно пальцами. Под слизью прощупывалось нечто, походившее на утрамбованную землю. До поверхности живого зуба, вероятно, оставалось еще немало дюймов, он же добрался до уровня разжеванной и гниющей пищи.
Он вспомнил давнюю шутку о том, во что превращается компот, если в него добавить букву «С». Компост. Оказалось, что это не такая уж и шутка…
Он выбрал место посуше и пошаркал ботинком. Проявились темные слои, но ничего примечательного. Диллингэм уперся пальцем ноги в стену изо всех сил.
Раздался громоподобный рев. Давление воздуха ударило взрывом, и Диллингэм зажал уши ладонями. Нога скользнула, и он упал прямо в центр вонючей ямы.
Его накрыла грязная лавина. Над ним сотни тонн — и плоть, и кости, и хрящи. И эти тонны неудержимо двинулись вниз, готовые перемолоть каждую доступную частицу материи в такой же компост.
Челюсти смыкались.
Диллингэм рухнул лицом вниз в тошнотворную грязь, в ушах звенело из-за воздушного удара, а тело трепыхалось из-за механического. Поразительно, но фонарь уцелел и ярко светил. Диллингэм сел, более-менее обтер лицо и руки, и ухватил скользкий светильник.
Он оказался в ловушке между сжатыми челюстями — в дупле зуба.
Диллингэм лихорадочно активировал сигналку. После бесконечности, которую он провел в смертном ужасе ожидая, что вот-вот начнет задыхаться, тяжелая верхняя челюсть поднялась. Диллингэм вскочил, с него текло и капало.
Саквояж с инструментами превратился в тонкую разноцветную кляксу на поверхности зуба.
— Великолепный прикус, — с профессиональным восхищением пробормотал он, содрогаясь от мысли, что только падение спасло его от подобной участи.
Лестница исчезла. Страстно желая убраться со столь опасной окклюзионной поверхности как можно скорее, он приготовился спрыгнуть — и увидел массу щупалец, тянущихся к его бормашине, оставшейся у подножья зуба. В длину каждое щупальце было футов тридцать, и каждое извивалось подобно хвосту могучего питона.
Окклюзионная поверхность теперь казалась не таким уж плохим местом. Диллингэм остался там, где был и проводил взглядом бормашину, перемещаемую вглубь темной глотки.
Через несколько минут появилась амфибия. Вылез водитель-гу-сет, пожевал стержень и передал его человеку. Диллингэм обернулся к транскодеру — и обнаружил, что нужного нет. Остался только переводчик с хлябианского.
7
Окклюзионная поверхность — поверхность, проходящая через жевательные площадки и режущие края зубов, прикус. (Прим, перев.).