Мерзкая субстанция бугрилась угрожающими пузырями, отвратительными, хотя пока и безопасными. Гнилая пена была чуть ли не у их ног.
— Он идет! Идет! — закричал Прародитель.
Со стороны клетки донеслось рычание, потом стук. Мэт сорвал покрывала.
Яростные лучи прыгнули к зеркалам, мгновенно разрезав темную фигуру. Впервые они по-настоящему увидели, как движется свет, когда он метался из угла в угол, формируя по пути быстро вырастающую спираль в испаряющейся и неохотно расступающейся мути. Через миг Тман, испытывающий сильнейшую боль, отхлынул, но оставил кусок своего тела внутри сияющей ограды. Ловушка захлопнулась.
Изолированная масса зашипела и начала сжиматься, когда Мэт снял покрывало на последнем звене третьей цепи и направил луч внутрь.
— Теперь ты попался, убийца детей! — взревел он.
Преисполненные энтузиазма, они ждали, что вот-вот проявится ужасный монстр, который должен был скрываться внутри.
Куб мути развалился на аморфные комочки. Удушающая вонь от пузырящейся пены распространялась по воздуху. Наконец все исчезло, оставив…
Нетронутую тушу.
— Но он же был здесь! — воскликнула Джул. — Мы его слышали.
Мэт уставился в замешательстве. Бегун там был и оставил следы.
Но он не притронулся к мясу.
— Ему нужна живая еда, — сказала Джул. — Жертва.
Следовало догадаться! В ярости Мэт посмотрел на небо. Дымка наверху таяла. Скоро вернется Феб, и их шанс будет потерян.
Слишком многое зависело от этого столкновения. Мэт мог не дождаться другой такой возможности. Почти невозможно доставить живое животное в загон в тот самый момент, когда придет Тман и удержать его там без присмотра. Связанное животное все равно будет трясти камни, нарушая тонкую балансировку, необходимую для создания световой клетки. Надо действовать сейчас, пока Бегун здесь.
Мэт поднял оружие, которое придумал, чтобы запугивать соплеменников: длинный остроконечный каменный осколок и перекрыл лучи света.
Джул схватила его за руку, когда он шагнул вперед.
— Нет! Бегун убьет тебя!
Мэт стряхнул ее руку.
— Прародитель! Ты должен освободить лучи. Постарайся отпустить их одновременно, иначе он снова ускользнет.
Патриарх глядел на Мэта, хорошо понимая, что тот имеет в виду. Тман, позабывший о недавних страданиях в клетке, уже заполнил ключевую точку. Слышались ли оттуда взрыкивания?
— Нет! — снова крикнула Джул, бросаясь перед ним. — Ты смелый, ты вождь. Больше никто не сможет бороться с Тманом.
На этот раз он отодвинул ее намного мягче.
— Я постараюсь убить Бегуна, — сказал он. — Только живая плоть заманит его в клетку. И тогда Феб не позволит ему сбежать.
Но она не отпускала Мэта.
— Не ты, только не ты! — Она вызывающе откинула голову. — У меня нет сил, нет смелости. Я могу только…
Тман навис над ними, простирая тонкие щупальца. Но на мгновение Мэт забыл обо всем, поняв почти слишком поздно, что такое настоящая смелость.
Эта девушка, эта прекрасная женщина в возрасте Сэл, просила, чтобы ее принесли в жертву Бегуну — ради того, чтобы Мэт мог жить. Он избегал Джул, избегал напоминания о своем позоре, о сестре, которую так давно предал своей трусостью. Сейчас он глядел в лицо, увидеть которое прежде страшился и видел не призрака, но живую страсть, всепоглощающую любовь. Любовь к нему.
Он понял, что, в конце концов, будут и другие возможности, что у него достанет терпения и ума, чтобы поймать Бегуна, не рискуя человеческой жизнью.
Раздался мучительный крик.
— Прародитель!
Мэт прыгнул к блоку управления, освобождая ограничительные шторы. Ослепительный свет снова вспыхнул, формируя ограждение. Но от старика больше не было слышно ни звука.
Когда Тман отступил, оставив еще один кусок своего тела в серебряной клетке, Мэт увидел, что смерть Прародителя не прошла даром. В огненной клетке раздавался остервенелый рык. Бегун наконец-то был пойман.
Не только Мэт нес бремя вины.