Динозавр покачал головой.
— Странно. Я и не подозревал, что истинные млекопитающие могут обладать интеллектом. Но в такой огромной галактике…
— А вы фактически — рептилия? Откладываете яйца, хладнокровны, однотипные зубы?
— Конечно — с теми же оговорками, что и у вас. Я, будучи самцом, сам не откладываю яйца, и фактически моя кровь не холодная. Она просто принимает температуру моего тела, которое, в свою очередь, принимает температуру окружающей среды, что, вы должны согласиться, весьма разумно. Не в обиду вам.
Диллингэм улыбнулся.
— Тогда надеюсь, что и я не обижу вас, если скажу, что вы напоминаете одну из самых известных рептилий в истории моей планеты. Теперь такие вымерли, мы называем их утконосые динозавры. Не могу вспомнить научное наименование.
— A-а. Вероятно, траходон. Я сделал это предположение, когда интерполировал недостающие части словаря вашего транскодера.
— Вы можете выяснить термины, которые я и сам не знаю? — спросил слегка смущенный Диллингэм.
— Ни в коем случае. Такое, естественно, было бы возможно, будь ваш язык рациональным, но здесь это едва ли имеет место. Научное наименование ваших динозавров — стегозавры, орнитомимы, бронтозавры — все они были в памяти вашего транскодера. В свое время все они, вероятно, были получены от вас.
— Но я не помню ничего подобного! Возможно, несколько лет назад мне и попадались эти слова в каких-нибудь учебниках, но…
— Интересно. Вы подвергались трансу? Возможно, вы предоставили больше информации, чем поняли.
Транс! Диллингэм спросил себя, сколько же гусеты, его первые галактические «хозяева», узнали о нем. Если они сумели одурманить или загипнотизировать его…
— До меня только что дошло, что я был чертовски наивен, — сказал он трахадону. И, как ни странно, через некоторое время оказалось, что он изливает все свои жалобы необычному, но сочувствующему знакомому. — …А потом я стал обучать гусетов изготовлению металлических коронок, как будто было недостаточно быть похищенным с Земли. Скоро ощущение новизны притупилось. Тогда гусеты продали меня, и уже три недели я таскаюсь по не знавшей зубной щетки пасти левиафана, выгребая перегной из ямищ в больных зубах и заливая дыры чистым золотом — потому что грязь-над-грязью не позволяет мне экспериментировать с чем-либо более дешевым. Мне приходится жить в адаптированном отсеке легкого. О да, князь-хлябианин обращается со мной достаточно хорошо — но я не могу привыкнуть к мысли, что никогда не смогу выйти наружу, здесь даже земли нет, на которую можно выйти. А то, что я фактически живу в морском создании в триста футов длиной, подобно паразиту… Я не могу даже смыть унитаз, не подумав о том, что мои отходы дренируют прямо в кровоток…
— Ясно, — сказал траходон. — Кажется, вы не слишком хотите оставаться здесь.
— Это случилось со мной три недели назад! Но как отсюда убраться? Каждый раз, когда я пытаюсь что-то сказать…
— Понятно. Для хлябианина нет служения выше, чем служение Хляби. Когда вы выражаете недовольство своей судьбой, грязь-над-грязью считает, что транскодер сломался. И действительно, говоря объективно как представитель третей стороны, должен сказать, что ваше отношение к ситуации нетипично.
— Вы имеете в виду, что может найтись существо, которому и на самом деле понравилось бы счищать разлагающиеся остатки с двенадцатифутовых острых скал, по десять часов в день? И которое не против изоляции?
— Конечно — в случае, если оно в состоянии выполнять такую работу. Абсолютный комфорт, абсолютная безопасность, ограниченная ответственность — это может оказаться очень привлекательным.
Появилась надежда.
— Может… Может быть, вы сможете устроить так, чтобы одно из подобных созданий заменило меня?
— Конечно, я могу такое предложить — если именно этого вы действительно желаете. Но должен предупредить: если вы покинете Хлябь, то возвратиться обратно станет почти невозможно. Немногим предоставляют второй шанс.
— Первого оказалось вполне достаточно. Скажите грязь-над-грязью, что есть много гусетов, которые обучены такой работе, и которые могут проинструктировать других. Скажите ему… Ну, вы же дипломат, вы знаете, что сказать.
— Конечно. Но куда вы хотите отправиться?
— Домой!
— Ваша собственная планета далеко. Я сомневаюсь, что у вас достаточно карга или беля, чтобы оплатить такое путешествие, к тому же вам сначала необходимо выкупить свой собственный контракт и получить статус независимого существа.
Диллингэм уже думал об этом. Хотя сам он едва ли признавал правила, по которым стал «собственностью», он знал, что галактический закон признает легитимность такой процедуры. Земля не считалась цивилизованной планетой, и поэтому ее обитатели имели немного прав. По теории дикарь, допущенный к галактической культуре, становился должником уже за образование, которое он получил только потому, что вступил во взаимодействие с высшими существами. Ему предстояло пройти длинный путь, прежде чем удастся снова стать хозяином самому себе.