— Почему от тебя одни проблемы, Триша? — спокойно спросил Адам.
— Никто не заставлял меня спасать. Ты сам вызвался быть рыцарем на побегушках.
— Я пообещал твоей маме присматривать за тобой.
— Со мной все в порядке.
— Я видел. Что это за тряпка на тебе? — зло спросил он, указывая на мои шорты.
— Это одежда, — ответила я, как можно более язвительным тоном. — И то, что тебе это не нра…
Я не успела договорить. Адам схватил меня за локоть и поволок в другую сторону коридора.
— Эй, что ты делаешь? Отпусти меня! — крикнула я, а уже через минуту была буквально затянута в небольшое помещение с крохотным окошком. Кинув быстрый взгляд по сторонам, я заметила швабры, ведра и метлы, расположенные у дальней стены.
Адам схватил меня за плечи и, прижав к закрытой двери, навис надо мной.
— Повторю свой вопрос, — процедил он сквозь зубы. — Что за херня на тебе надета?
Он резко дернул за мои шорты так, что нижняя часть впилась мне в ногу.
— Шорты, придурок.
— Не надевай их больше на уроки.
— Почему? — спросила я, дерзко задрав подбородок. — Тебя волнует внимание парней ко мне?
— Меня, блядь, волнует, что в какой-то момент меня может не оказаться рядом, и ты пострадаешь.
— О, Адам, так ты за меня волнуешься? — Во мне проснулась стерва, которая хотела уколоть его побольнее. — Не надо. За свою Риту волнуйся. Или за девок, которые полируют тебя своими сиськами на поле.
— Ты ревнуешь, — прищурившись, тихо сказал Адам.
— Не ревную, — упрямо отозвалась я, отводя взгляд.
— Посмотри на меня.
Я продолжала пялиться в серую стену, не в силах поднять на него взгляд, потому что знала, что он там увидит: боль и желание, смешанные в огнеопасный коктейль, который разнесет все к чертям, стоит только поднести к нему правильную спичку.
— Триша, — снова позвал Адам.
— Отвали от меня, — резко сказала я.
— Тогда перестань крутить задницей перед каждым встречным, как будто ты шлюха, ищущая следующего клиента.
Его слова подняли лавину внутри меня. Недолго думая, я занесла руку и с громким шлепком опустила ладонь на его гладко выбритую щеку. Голова Адама от удара повернулась в сторону, и он замер. В какой-то момент мне стало страшно. Я не знала этого нового Адама. Что, если он даст сдачи? Что, если не сможет сдерживать агрессию, и ответит мне взаимностью? Я слегка сжалась, пытаясь поймать его взгляд, чтобы понять, что меня ожидает. Пару секунд спустя Адам, сжав челюсти, повернулся в мою сторону.
Как только наши взгляды встретились, Адам схватил меня за волосы на затылке и, стремительным движением приблизив свое лицо к моему, буквально впился своими губами в мои. Чертов Адам и его упругие, нежные, горячие губы. Его запах и сила, с которой он сжимал мои волосы. Я не успела понять, когда это произошло, но его рука была на моей талии, сжимая обнаженную кожу под майкой, а мои руки уже притягивали его за волосы ближе, пока наши языки, словно противоборствующие силы на поле боя, сражались за территорию. Я насыщалась Адамом, как будто это была последняя в жизни возможность коснуться его, почувствовать вкус.
Наш поцелуй прервался так же быстро, как и начался. Адам зажмурился, прижавшись своим лбом к моему. Тишину, заполненную лишь нашим тяжелым дыханием, прорезал его грубый хриплый голос:
— Блядь, Триш.
Адам резко отстранился, отодвинул меня от двери и, не глядя в глаза, вылетел из подсобки. Дверь за ним с грохотом закрылась, заставив меня подпрыгнуть и положить руку на грудную клетку, где колотилось сердце. Оно билось, как раненая птица в клетке, пытаясь проломать себе дорогу на свободу. Дыхание сбилось от нашего голодного поцелуя, и ощущение было таким, словно больше я не смогу дышать полной грудью. Теперь всегда воздух будет поступать в легкие прерывистыми рывками лишь для того, чтобы поддерживать во мне жизнь.
Прислонившись спиной к стене, я невидящим взглядом снова и снова обводила инструменты для уборки, прокручивая в голове произошедшее. Ну и какого черта опять было между нами? Что за странные порывы, рвущие сердце на части? И почему он снова сбежал? Мне надоела эта игра в кошки-мышки, но в глубине души я ею наслаждалась. Как заправская мазохистка, я получала удовольствие от тех крох внимания, которые мне дарил Адам. И это, черт возьми, было печально. Потому что я была жалкой.
Застонав и зарывшись руками в волосы, я попыталась стряхнуть наваждение. Как только дыхание выровнялось и я почувствовала, что краснота от возбуждения сошла со щек, я распахнула дверь и вышла из подсобки.