С такими оптимистичными мыслями я проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь из глубокой фазы и не сразу понимаю, где нахожусь и что происходит. За окном светит солнце, а из кухни доносится звук работающей кофемашины. Уверенная, что это Костя, радостная и сонная, мчусь по лестнице ему навстречу. Но вместо него в гостиной меня встречает Андрей.
— Доброе утро. А что у вас тут происходит? — спрашивает недоумено. — Костян с вечера трубку не берет.
Из кухни выходит Оля с чашкой капучино, здоровается и задает похожие вопросы. Улыбка сползает с моего лица, и я эмоционально рассказываю все, что знаю и предполагаю.
Андрей при мне еще раз набирает номер Баринова, но он вне зоны. С Киром и Линой связи тоже нет. Мы решаем не терять времени и выдвигаемся на поиски.
Происходящее дальше напоминает приключенческое кино про детективов-дилетантов.
Андрей внимательно следит за дорогой и задумчиво молчит. Оля проверяет мессенджеры, выясняя, когда Костя последний раз был в сети. Я нервно кусаю губы и не могу сидеть спокойно — ерзаю, залядываю вперед. На спидометре предельно допустимые значения, а мне кажется, что мы ползем. И такое чувство, что опаздываем.
В ближайшем полицейском участке нам не удается узнать ровным счетом ничего. Копы направляют нас в особый отдел, который занимается поиском пропавших без вести людей, но предупреждают, что заявление у нас примут не раньше, чем через сорок восемь часов после исчезновения.
Следующей точкой становится отель. Сюда надо было ехать сразу, но Андрей настоял завернуть в полицию. Сидя в очереди, мы потеряли целый час. За это время ночная смена гостиничного персонала сменилась, а заступившая на пост администратор не знает ничего, кроме того, что Радунков и Каролина выселились из своих номеров около полуночи.
Пока Оля с Андреем уговаривает ее спросить у коллег, вызывали ли они такси и если да, то на какой адрес, я ловлю у лифтов горничную и узнаю, что вечером в отель наведывалась полиция. С ее слов, в номерах каких-то русских проводили обыски и якобы нашли наркотики.
После этой информации даже всегда собранная йогиня Оля начинает заметно нервничать и суетиться. На острове с наркотиками строго, за хранение нескольких граммов травки грозит тюремный срок. Похоже, ребята серьезно попали, особенно Костя — на нем еще и авария.
Андрей предлагает снова ехать в полицию и добиваться правды, но это бессмысленно. Поскольку мы не родственники, нам ничего не скажут.
Оля находит контакт посольства, звонит и объясняет ситуацию. Когда называет фамилии, ей советуют не обсуждать это по телефону и предлагают приехать. И я понимаю, что дело совсем плохо.
Возвращаясь к машине, чувствую, что тревога грозит выйти из-под контроля. Отпуск, который должен был быть сказкой, превратился в хаос.
Садясь в раскаленный минивэн, дрожащими руками достаю телефон и наизусть набираю номер брата. Мне все равно, как это будет выглядеть — я готова умолять, падать на колени, только бы он использовал свои ресурсы, чтобы помочь Косте.
Нажать на вызов я не успеваю.
— Костян! Ну слава богу! Где ты? — кричит Андрей в трубку, включая зажигание и настраивая кондиционер.
Я вжимаюсь в горячую кожаную спинку и тихонечко молюсь.
«Господи, пусть все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».
Телефон коннектится с бортовым компьютером, подключается громкая связь, и я слышу обожаемый голос.
— Мы в Дубае, Андрюх! Втроем. Нас типа эвакуировали, сделали дипкоридор. Кирюха поднял на уши пол-Москвы, по верхам добазарились. Я не мог сообщить раньше, телефоном пользоваться запретили, — сбивчиво рассказывает Костя.
— Черт! Мы чуть не поседели из-за вас! По тюрьмам и моргам искать собирались, — посмеивается Андрей.
— Не-не, все нормально. Живы-здоровы! И главное — свободны, — выдыхает Костя. — С трудом, но отпетляли. На этот конченый остров больше ни ногой!
На фоне слышится заливистый смех Лины. Она сладко щебечет что-то про скидочные ценники в аэропортовской ювелирке, как обычно называя Костю кисом.
Я по-прежнему не дышу, но теперь от шока. Они улетели вместе, и она снова ведет себя как его девушка. А как же я?
Висок простреливает спазм, к горлу подступает тошнота. Я чувствую себя обманутой и брошенной.
Честно говоря, я чувствую себя полной идиоткой!
— Костик, привет! Я тоже здесь, — включается в разговор Оля. — Ты там на пересадке или задержишься? Я так понимаю, мне придется собрать твои вещи?
— Ольчик, мы тут на пару дней, решили потусить и пошопиться — снять стресс, — пищит довольная Лина, забрав у Баринова телефон. — Костик улетел в одних трусах, придется ему новые купить. Но старые тоже собери, будь другом, — заливается смехом.
В виске пульсирует так больно, что в глазах темнеет. Я сейчас умру, кажется. С тихим стоном сжимаю голову, желая ее раздавить.
Оля поворачивается, смотрит на меня и бледнеет. Она эмпат, чужую боль чувствует как свою.
— Лин, дай трубочку Косте, мне нужно с ним кое-что обсудить, — просит вежливо. Услышав его голос, произносит деловито: — Слушай, Баринов, не знаю, как ты будешь рассчитываться, но так и быть — чемодан твой я соберу, с домом решу. И Машу мы проводим… — намеренно делает паузу.
— Она рядом? Можешь передать ей трубку?
Я мотаю головой — Оля понимающе кивает. Прижав к губам палец, выразительно смотрит на мужа, давая понять, что лучше помолчать.
— Нет, она сейчас на вилле, собирается.
— Ясно. Можешь сбросить ее новый номер? Я сдуру не записал.
Он говорит почти шепотом, как-то сконфуженно.
Меня трясет. Снова мотаю головой.
— У меня его нет, но я спрошу, — обещает Оля.
— И дай ей мой, пожалуйста. Скажи, чтобы позвонила. Я все объясню.
Лины на фоне больше не слышно. Он дал ей денег на ювелирку, чтобы поговорить обо мне? Как же это мерзко. Тошнит. Так сильно, что в глазах двоится. Как это вынести? Как пережить проклятую боль, если из-за нее дышать невозможно?
Я все себе придумала. Его влюбленность, нашу особенную близость и вообще — нас. Он просто развлекался, играл со мной в моменте — ничего более. А я повелась и доверилась. Билет поменяла.
Глупая наивная Маха. На те же грабли, да с разгона.
Снова поменяв билет, я быстро собираю вещи и еду в аэропорт на такси. От помощи Оли и Андрея сознательно отказываюсь и свой номер им не оставляю. Они хорошие ребята, но друзья Баринова, а я больше не хочу иметь с ним ничего общего.
Теперь мы с Костей друг другу никто.
Весь шестичасовой перелет я анализирую ситуацию и пытаюсь понять, как могла так ошибиться в нем. Корю себя за легкомысленность и доверчивость. Прихожу к выводу, что мне нужно научиться контролировать эмоции, не поддаваться импульсам и не совершать больше таких необдуманных поступков. Стать более цельной, внутренне сильной и стойкой.
Я больше не позволю чувствам затуманивать разум и принимать решения за меня. Вместо этого буду действовать осознанно, взвешенно, с расчетом последствий.
Я должна стать более независимой и не позволять другим людям определять мою жизнь. Мне предстоит научиться ставить себя на первое место. Так, как это делает мой брат.
Которому я все-таки звоню.
Уже из Сиднея, куда прилетаю поздним вечером уставшая и опустошенная.Набираю Макса, чтобы спросить разрешения временно пожить в его доме, пока подыщу себе жилье — не хочу возвращаться в квартиру, из которой уезжала. Прощать людей, однажды предавших и сделавших мне больно, впредь не намерена. А Эмили как раз из них.
Как и Костя.
Как ни странно, звонок застает брата в Дубае. Между делом я сообщаю, что его некогда лучший друг Баринов сейчас тоже находится в этом городе. Макс то ли уставший, то ли под кайфом, но он не спрашивает, откуда мне это известно. Интересуется, как прошел отдых, и я признаюсь, что далеко не идеально, но в подробности не вдаюсь. Рассказываю только, что упала за борт яхты и утопила телефон. Не проходит и десяти минут, как на моем счету появляется сумма, достаточная для покупки нескольких дорогих смартфонов, но это ни капельки не улучшает настроение.