Макс с аппетитом срубал свой салат, теперь за обе щеки уплетает пряную буженину, с которой наш шеф-повар выиграл престижный кулинарный конкурс.
— Бесподобно, Костян! Очень вкусно, и подача достойная, — нахваливает, хрустя маринованным огурчиком. — Все на уровне: кухня, обслуживание, интерьер…
— Мы в двадцатке лучших по столице, — не упускаю возможность похвастать. — Но стремиться есть куда, у меня большие цели. Во втором рестике концепция другая, тоже интересная. Там будет открытая кухня и повар-итальянец, который раньше пел в опере. Почти Паваротти, только теперь он исполняет арии, когда месит тесто на пиццу.
— Охренеть! — оживляется Макс. — Хочу это увидеть!
— Открытие в конце сентября. Прилетай, приглашаю…
С пьяного языка чуть не слетает «и Маху с собой прихвати», но у Дора вовремя пиликает телефон.
От двухсот граммов коньяка меня нехило развезло, и я бы тормозил, но Макс настроен продолжить и попросил принести нам еще по сто. Походу, решил напоить меня перед тем, как убивать. Только тянет долго.
Мы успели поговорить о моих родителях, помянули его добродушную маму и сурового батю, который в прошлом году умер от инсульта, вспомнили старых знакомых… О Маше не обмолвились и словом.
Записав рабочее аудиосообщение, Доронин убирает телефон и откидывается на спинку кресла.
— Я бы прилетел, Кость, но в начале осени надо быть в Сиднее. Возможно, в ноябре смогу. Не поверишь, но я на родине первый раз за пять лет. Расширяю бизнес на Евразию и встречаюсь с потенциальным партнерами, к тебе вот забежал. Свиделись наконец-то…
Допив последний глоток, я смотрю на дно бокала и пораженно встряхиваю головой:
— Пять лет прошло, надо же…
— Без трех недель, — уточняет.
Перфекционист, бляха. Все такой же дотошный, не меняется. Разве что внешне. Раму еще больше раскачал, бороду отпустил. Как-то весь потяжелел, особенно взгляд. Потухший он у него, а раньше горел.
— Ты как вообще, мистер Дор? Только честно, не для соцсетей, — спрашиваю, когда официант обновляет наши бокалы.
— Да никак, — хмыкает, потирая висок. — Все вроде есть, и здоровье, тьфу-тьфу, не подводит, — стучит костяшками по столешнице. — Но чего-то не хватает. Пока гнался за успехом — горел, все было в кайф, а теперь внутри пусто…
— На вершине бывает одиноко, — замечаю философски.
— Это точно, — кивает, задумчиво глядя в окно, за которым смеркается. — Секс и тот не в радость. Не помню, когда в последний раз что-то чувствовал, ловил этот вайб счастья.
Я его отлично понимаю. Сам так же маялся недавно, а потом с его сестренкой столько почувствовал, что испугался. Но об этом я промолчу. Похоже, Макс не в курсе наших с Махой дел.
— Без трех недель пять лет назад ты был охренеть как счастлив, — вспоминаю, прокрутив в руке бокал. — С Лизой Бережной.
У Дора желваки дергаются. Когда-то он настойчиво просил не произносить при нем это имя. Только я ведь мог и забыть.
— Где она сейчас, знаешь? — все так же смотрит в окно.
— В Мюнхене вроде. У них там школа танцев с мужем, довольно успешная. Бывшая моя тоже из танцевальных, была подписана на Лизу и вечно смотрела сториз, как та танцует…
Говорю и замечаю, что язык заплетается. Пора менять локацию. Владельцу ресторана набухиваться на глазах у персонала — не комильфо. Макс без вопросов соглашается.
На выходе мы сталкиваемся с двумя свистульками в активном поиске. Они окидывают нас оценивающими взглядами раньше, чем мы их. Девки годные, но сегодня мимо кассы. Переглянувшись, пропускаем их и выходим.
На улице хорошо, не жарко. Днем прошел дождик, прибил пыль и освежил город после долгой августовской духоты. Дышать стало легче. И мы решаем пройтись.
— Говоришь, девушка у тебя была? Долгие отношения? — расспрашивает Макс, расслабленно шагая рядом.
— Полгода вместе жили.
— Ничего себе! — присвистывает. — Я узнаю новое о Косте Баринове. Что тебя в итоге не устроило?
— Почему ты решил, что меня?
— Даже так? — удивляется еще больше. — Ты поэтому такой прибитый? Тебя впервые в жизни бросили?
— Там непонятно, кто кого бросил, — начинаю оправдываться. — Короче. Два месяца назад мы полетели на Бали праздновать мой тридцатник и по глупости чуть не присели в местную тюрьму за наркоту. Лично мне светило семь лет, — рассказываю, не вдаваясь в подробности. — В общем, стрессанули знатно. Вернулись и сразу же разбежались. А после я узнал, что она ушла к другому…
— Как нескучно ты живешь, Костян! — усмехается Макс.
Уже ясно, что его визит никак не связан с Машей, но что-то мне от этого не легче. Приходится юлить и изворачиваться, чтобы не спалиться, а я это дело терпеть не могу.
Через полчаса мы сидим в баре на соседней улице и догоняемся армянским коньяком, который после французского кажется жестче и по шарам бьет ощутимее. Я рассказываю о приключениях на Бали, старательно опуская все, что связанно с Машей, а это ох как непросто, учитывая степень моего опьянения и острое желание узнать, как у нее дела.
— Так ты теперь невыездной? — уточняет Доронин. — В базе интерпола числишься?
— Нет, я по тяжести преступления недотянул. Можно сказать, повезло.
На тост не похоже, но мы неслышно чокаемся и выпиваем. Закусив лимоном, я кривлюсь. И вздрагиваю, когда Дор вдруг вспоминает:
— Слушай, а Машка тоже отдыхала на Бали примерно в это время.
— Знаю, мы с ней там виделись.
Проглотив лимон, решительно смотрю в потухшие глаза напротив. Сейчас я сам ему все расскажу. И похер, что после этого мне придется вставлять челюсть и ровнять нос. Меня колбасит от его сестренки, и я не знаю, что делать, потому что она меня игнорит.
— А, ну да… Малая что-то говорила, — буркает Макс и в очередной раз отвлекается на телефон.
— Как она?
— Кто? — не сразу врубается, сосредоточенно отвечая на сообщение. — Ты про Машку? Нормально. В экспедицию собирается, переругались с ней из-за этого. Характер — жесть, очень сложный.
— Как у тебя, вы похожи, — хмыкаю. — Легко можете улететь и пропасть, не отвечая на звонки… У нее номер телефона поменялся? — наседаю.
— Да, я ей корпоративный подключил. Так будет проще присматривать за этой козой. На вот, запиши.
Он открывает контакт, я забиваю в телефон Машин номер.
— Ты следишь за ней? Серьезно? — усмехаюсь, не понимая, почему в таком случае он не в курсе, что мы отдыхали вместе.
— Иногда проверяю, где ее носит, — отмахивается. — И, к слову, Кость: я никуда не пропадал. Тогда ты сам перестал мне звонить…
Дальше он задает неудобный вопрос о Лизе Бережной, и мы всерьез цепляемся. Начинаем на пьяную голову выяснять старые обиды, путаемся в фактах, спорим и агрессируем. В итоге доходит до драки, но нас разнимают и с позором выставляют за дверь.
Расходимся, не попрощавшись. Пыхтя от злости и неудовлетворенности.
Дор уезжает на такси, я иду домой пешком. Дорога не близкая, поэтому срезаю через дворы, в одном из которых мне и прилетает чем-то увесистым по темечку. Когда прихожу в себя, кошелька и телефона, естественно, не нахожу.
Утром просыпаюсь с пульсирующей болью в голове и давящей за ребрами. Встреча с Максом расшатала еще больше, всколыхнула во мне то, что я старался заглушить. Чувствую себя как никогда уязвимым, и это чувство мне не нравится. Всю жизнь старался избегать драмы, а тут она меня догнала.
Номера Маши у меня снова нет. Я могу задаться целью и узнать его, но зачем? Очевидно, что она не желает со мной общаться. У нее своя жизнь, у меня своя. Далекий остров в океане и все, что с нами там произошло, теперь в прошлом. Проехали.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ