Она отрывается от меня и улыбается.
— Мм-м-м, — воркует она и снова утыкается лицом в мою шею.
Что. За. Хрень.
Теперь у меня стояк, а она сидит прямо на мне.
Дерьмо!
***
Микайла уснула у меня на коленях, в моих объятиях. Она чуть слышно посапывает, и это, пожалуй, самые милые звуки, которые мне когда-либо доводилось слышать.
Шофёр лимузина опускает разделяющее нас стекло.
— Мы на нужной улице, но дальше мне не проехать. Какой номер дома?
— Что значит, вам дальше не проехать? — спрашиваю я и начинаю будить Микайлу. — Кайла, какой номер у твоего дома?
Она вяло просыпается и оглядывает лимузин, ей требуется мгновение, чтобы сориентироваться.
— Посмотрите за окно, — говорит шофёр. — Не знаю, что там произошло, но путь дальше заблокирован.
Я нажимаю на кнопку, чтобы опустить стекло, и выглядываю наружу. Повсюду стоят машины полицейских, пожарных и скорой. На улице так много людей, что мне ничего не разглядеть. Кайла тоже выглядывает из окна, и у неё глаза чуть не вылезают из орбит.
— Что за фигня? — бормочет она, неуклюже открывая двери лимузина и вылетая из него.
Она так быстро выскакивает из машины, что это даже не сразу до меня доходит. Я выпрыгиваю из автомобиля и следую за ней. Она пытается протолкнуться сквозь толпу, пялящуюся на дом, но её миниатюрной фигурке это едва удаётся, и она поворачивается ко мне. В её глазах стоят слёзы, на лице застыла паника.
— Джейк, это мой дом. Что за чертовщина там происходит?
Дерьмо.
Я хватаю её руку и начинаю протискиваться сквозь толпу. Я не особо проявляю такт, и люди начинают злиться. Мне удаётся пробраться достаточно далеко, и вот мы стоим впереди зевак. Дом огорожен полицейской лентой, и место кишмя кишит копами.
Она смотрит на меня так, словно ей четыре года, и она не понимает, что происходит. Я приподнимаю ленту и подныриваю под неё, направляясь к дому.
— Вам, детки, сюда нельзя! — кричит нам толстый коп с папкой-планшетом в руках, шагая в нашу сторону.
— Я здесь живу. Пожалуйста, скажите, что случилось? Где мои мама с папой, где сестра? — Микайла начинает рыдать, и я обнимаю её. Она смотрит на полицейского и срывающимся голосом говорит: — Пожалуйста, прошу вас, скажите мне, что произошло. Мне нужно их увидеть.
Коп-толстяк смотрит на неё, печаль и жалость отражаются на его лице.
— Милая, дай нам минутку, ладно? Нам нужно закончить нашу работу. — Он похлопывает её по голове, будто она чёртова собака.
— Мендоза! — кричит он более молодому полицейскому, который беседует с людьми из толпы и делает заметки. Он подходит к нам. — Это мисс…?
— Джонс, — отвечает Кайла.
— Мендоза, это мисс Джонс, будь добр, отведи её к машине скорой помощи, а мы пока закончим здесь.
Глаза Мендозы расширяются от удивления, а потом и от понимания.
— Есть, босс. — Он кивает. — Пойдёмте со мной.
Каблуки Кайлы словно вросли в землю, она крепко цепляется за мою левую руку.
— При всём уважении, сэр, — говорит она Мендозе, — просто скажите мне, что за чертовщина тут творится!
— МИККИ! — рокочет позади нас мужской голос.
Мы вместе оборачиваемся и видим, как к нам бежит Джеймс. Кайла прячется за мной, словно ребёнок, и я встаю перед ней, будто защищая её.
— Отвали от меня на хер, Джеймс. Я не хочу сейчас выслушивать твоё дерьмо! — кричит она.
— Микки… — Он вздыхает. — Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Он пытается приблизиться к ней, но я встаю на его дороге.
— А ты, на хер, кто такой? — зло спрашивает он, угрожающе распрямляя плечи.
— Джеймс, клянусь богом, лучше тебе убраться отсюда! Я не хочу, чтобы ты был здесь!
— Микки… — Он снова пытается приблизиться к ней.
— По-моему, она не хочет, чтобы ты был здесь, козёл, — скрежещу я зубами, сжимая руки в кулаки.
— Да пошёл ты! — кричит он и снова тянется к Кайле.
И я бью его кулаком.
Прямо в лицо.
Мне следовало так поступить ещё когда я увидел, как он обидел её.
Парень падает на землю.
К нам приближаются копы, но их прогоняют друзья Джеймса, которые поднимают его и уводят прочь.
— Козёл, — шепчу я себе под нос.
Но тут я слышу, как Кайла ахает, и её хватка на моей руке становится ещё крепче. Я поворачиваюсь к ней лицом, она стоит побледневшая. Её тело опадает, и мне с трудом удаётся перехватить её. Я стараюсь как можно осторожнее опуститься на землю, её маленькое тело укрыто моим. А затем она издаёт такой оглушительный вопль, что перешёптывания в толпе немедленно замолкают.