И вот тут я понимаю, почему нельзя пить в одиночестве. Благо я не одна. Со мной Лена, которая вызывает срочную службу эвакуации в виде Давида. И это, пожалуй, последнее, что остаётся в моей памяти об этом вечере.
Глава 36
С трудом разлепив веки, я пытаюсь сделать так, чтобы комната перестала вращаться. Фокусирую взгляд на старой люстре в виде канделябра, но она всё равно куда-то уплывает. Раскачивается из стороны в сторону, будто невидимый домовой решил пошалить и устроил себе бесплатный аттракцион.
Бросаю эту затею и снова закрываю глаза. Уф. Так гораздо лучше. Только в голове словно поселился дятел. Маленький, но такой настырный трудяга. Долбит и долбит остатки моего крошечного мозга. Как вытащить этого пернатого оттуда, пока он не склевал всё напрочь?
Во рту так сухо, словно вчерашняя кактусовая водка вытянула из меня всю влагу. Превратила мой рот в настоящую пустыню.
Выпей сейчас целое море и вряд ли поможет.
Ощущение, что я почти умерла, но каким-то чудом воскресла.
Не сделав хотя бы глоток воды, сама превращусь в кактус. Поэтому я с трудом, но всё-таки принимаю вертикальное положение.
Только обнаружив на себе чужую белую футболку, я в ужасе опять падаю на кровать и натягиваю по самую шею одеяло. Будто это чем-то поможет.
Боже…Что я натворила?
Испугано прислушиваюсь к абсолютной тишине, пытаясь уловить хоть малейший посторонний звук. Глухо. Ни звуков из ванной. Ни звяканья посуды из кухни. В гробу, наверное, громче.
С кем я провела эту ночь?
Судя по размеру одежды, этот кто-то явно мужского пола. Резко хочется уснуть и не проснуться. Или податься в монастырь. Хотя вряд ли примут.
Утыкаюсь лицом в подушку, пытаясь максимально напрячь память. Но в моей голове старая засвеченная киноплёнка. Лишь какие-то обрывки вечера. Лена, текила, какой-то непонятный бородатый бармен. Вроде бы прикольный. Артём, кажется.
Так. Стоп. Я ведь не могла с ним? Чёрт… Нет-нет-нет.
Только память безжалостно подкидывает новые фрагменты, которые злорадно отвечают: «Да-да-да».
И мои искусанные губы предательски это подтверждают. В отличии от меня, они помнят бесконечное множество поцелуев, которые больше походили на какую-то одержимость. Я зубами впивалась в чьи-то податливые губы. И кто-то также впивался в мои.
Горячие ладони скользили по моему телу. Сжимали чересчур сильно и требовательно, возможно, даже оставляя синяки. Отбрасываю одеяло и ищу на себе улики. Так и есть. На бёдрах виднеются следы.
Пытаюсь подобрать подходящее для себя слово. Ш…Б…Д… Докатилась… Переспать с первым встречным, чтобы вытравить из голову другого.
При этом, кажется, безуспешно. Я всё время представляла Тимура. Что это его неугомонные руки блуждают по телу. Что это его губы шепчут что-то очень нежное и покрывают меня не только поцелуями, но и десятком романтичных признаний.
Хочется сгореть со стыда.
Хотя вру. Со стыда хочется сгореть, когда я слышу, как в замочную скважину кто-то вставляет ключ. Как дважды проворачивается замок и как скрипит входная дверь.
Ныряю под одеяло и не дышу.
Интересно, как долго можно притворяться спящей?
Может быть, этот полузнакомый Артём всё поймёт сам и уйдёт? Не зря ведь вчера он показался очень сообразительным.
Желания улыбаться и щебетать что-то про доброе утро у меня нет. Как и объяснять, что вчерашняя соблазнительница Даша случилась только благодаря кактусовому напитку.
Или он хочет забрать футболку?
Запас воздуха в лёгких заканчивается, а входная дверь никак не хлопает. Похоже, только в фильмах можно проплыть под водой без кислорода нереальное расстояние. В жизни ты еле выдерживаешь минуту. Но и она кажется вечностью.
Всё же приходится сделать короткий вдох и неожиданно получить разряд током. Каждая молекула внутри меня наполняется не смесью газов, необходимых для жизни, а горьковатым запахом грейпфрута.
Что за помешательство?
Взяв след, словно ищейка с многолетним стажем, понимаю, что любимый аромат исходит от футболки, которая на мне надета. Белая ткань насквозь пропитана цитрусом.
У Артёма такая же туалетная вода, как у Тимура? Поэтому я отдалась ему через пару часов после знакомства?
Мне противно формулировать эти слова в своей голове, не говоря уже произнести вслух.