– Твоя милая маленькая Розелинда отказала мне. У нее каменное сердце.
Миссис Уокер, еще раз с ужасом взглянув на размалеванную, хихикающую невестку, еле добралась до своей комнаты и упала без чувств. Когда Кэтлин начала упрекать Пата за такой ужасный поступок, он сказал, что всему виной бессердечность Розелинды, а потом добавил, что, если они не желают достойным образом принять его жену, он заберет ее отсюда. У нее есть свой дом. Там они и будут жить.
– Они ушли вместе, – с отчаянием в голосе завершила Кэтлин свой рассказ. – О Розелинда, если б ты только ее видела! Это какой-то ужас!.. Она разрушит всю его жизнь… приличный человек, доктор, не может иметь такую жену. Ну почему, почему он так поступил? И почему ты не захотела выйти за него замуж? Рыдая, я умоляла ее понять меня.
– Кэт, ведь я не люблю его. Я так ему и сказала. Он знал об этом с самого начала. Кэт, как мне жаль его и всех вас. Особенно бедную миссис Уокер.
– Да, мама совсем больна. Она этого не выдержит, – проговорила Кэтлин. – Мы боимся, что больше никогда не увидим Пата. Он теперь будет жить у этой ужасной женщины, пристрастится к спиртному, и это наверняка скажется на его работе, и он покатится по наклонной плоскости. Милый мой Пат! – Она заливалась слезами.
– Кэт, клянусь, я не желала, чтобы случилось что-либо подобное. Наверное, я невезучая. Я не приношу счастья ни себе, ни другим. Но все равно, я не виновата в том, что произошло. Кэт, дорогая моя, ну скажи мне, пожалуйста, что ты не винишь меня. Как несправедливо, что Пат во всем винит только меня. Как же я могла выйти за него замуж, если я не люблю его? Кэт, ответь!
Она не отвечала, всхлипывая и пряча лицо в платок. Потом, судорожно вздохнув, сказала:
– Да, я согласна с тобой. Знаешь, в первый момент, когда я вошла, у меня было какое-то ожесточение против тебя, но теперь я понимаю, что была не права. До меня только сейчас дошло, что ты не виновата. Это Пат не мог понять, что без любви от замужества ничего хорошего ждать нельзя. Его необдуманный, отчаянный поступок всем нам принес горе. Как жестоко поступил он с нами!
– Это не жестокость. Это безумие, – проговорила я сквозь слезы. – Может быть, он потратил много сил в Эдинбурге на экзаменах, нервы его уже были расшатаны. Но рано или поздно он должен успокоиться, прийти в себя и расстаться с этой ужасной женщиной. И я уверена, тогда он вернется домой. Надо только взять себя в руки и терпеливо ждать этого момента. Не огорчайся, милая, дорогая Кэт. Ты была так добра ко мне, а я ничего не могла с собой поделать… Я принесла несчастье и тебе, и твоему брату. Но я не хотела этого, Кэт… и тяжело переживаю эту драму.
Она обняла меня и пыталась успокоить:
– Бедная ты моя, что же ты пережила в эти дни? А мы ни о чем и не догадывались. Ведь ты страдала не меньше нас.
– Прости меня, Кэт, дорогая. Попроси маму, чтобы и она простила меня, – умоляла я, крепко обнимая ее и горько плача.
Мы просидели вместе до темноты, пытаясь успокоиться и убедить себя, что все изменится к лучшему. Затем мы сели в такси и поехали к Кэт. Мне хотелось увидеть миссис Уокер. В ту ночь я бы не смогла заснуть, не услышав из ее уст, что она прощает меня.
Миссис Уокер встретила нас с обычной доброжелательностью и уверила меня, что не сердится. Она, видимо, уже проанализировала случившееся и осознала, что Пат, которого она идеализировала, при всей его красоте и обаянии был всего лишь слабым, неуравновешенным человеком.
Пом отправилась спать, так до конца и не поняв, что случилось с ее братом. А Кэтлин, ее мама и я уселись рядышком на диване и почти до рассвета говорили о нашем несчастье, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Наконец миссис Уокер решила, что надо вернуть Пата домой, что она должна попробовать помириться с сыном и удержать его в семье, под своим крылом, даже если для этого ей придется терпеть Марлин у себя в доме.
Они с Кэт сказали, что не вычеркнут меня из своей жизни и впредь не будут держать зла. Даже если я больше не смогу бывать у них, они сами станут навещать меня.
Последние слова миссис Уокер были добрыми и успокоительными.
– Как же мне жаль, дорогая Розелинда, что не ты моя невестка, – сказала она. – Если бы ты была женой моего сына, он бы многого добился. В этом я уверена.
Поблагодарив ее, я ушла в гораздо лучшем настроении, чем пришла. Но все равно на сердце у меня было неспокойно – оно сжималось от сострадания к моим добрым друзьям и от сожаления, что я, сама того не желая, принесла им несчастье.
Укладываясь спать, я подумала о том, что, наверное, мне не суждено встретить хорошего человека и по-настоящему полюбить. Случай с Патом снова заставил меня стать замкнутой и молчаливой, надолго уйти в себя. И только совсем недавно мне удалось избавиться от всего этого. А тогда я говорила себе, что мне больше не хочется, чтобы кто-нибудь полюбил меня. И мне самой тоже не хотелось влюбляться. Любовь – слишком уж сильное чувство, весьма похожее на азартную игру.
Хотя я и была очень довольна своей работой у Диксон-Роддов», случай с Патом надолго омрачил мою жизнь. Я все же ощущала свою вину: ведь он нуждался во мне и я бы могла спасти его от гибели.
С тех пор я никогда не видела бедного Пата, хотя Кэтлин, моя верная подруга, часто приходила ко мне, и Пом и миссис Уокер тоже не забывали меня.
Но Пат не дожил (может быть, к лучшему) до того дня, когда созрел урожай из посеянных им самим зерен несчастья. Приблизительно через месяц после своей необдуманной женитьбы он опомнился, бросил пить и вернулся домой, чтобы помириться с матерью. Как и должно было случиться, Пат быстро надоел Марлин, и, испытывая полное отвращение к ней и к себе самому, он предоставил жене возможность вернуться к прежней разгульной жизни в «Королевской голове». Ему было очень стыдно за свой поступок, и он сказал матери, что хочет как можно скорее уехать за границу. Они решили, что ему лучше всего устроиться корабельным врачом.
Но Пат не успел никуда уехать. В больнице он повредил палец, началось нагноение, и, поскольку организм его был сильно истощен, последовало быстрое заражение крови. Несмотря на все попытки спасти его, через две недели он умер.
Кэтлин пришла ко мне и сообщила о кончине брата. Перед смертью он попросил прощения у своей семьи, добавив:
– Передайте маленькой Розелинде, что я вел себя ужасно… Она всегда была со мной честна, поэтому ей не о чем сожалеть…
Так окончилась жизнь Пата Уокера. По мнению его родных, это было, возможно, и к лучшему. Ведь он бы не смог осуществить свои планы на поприще медицины, пока ужасная Марлин камнем висела у него на шее. К счастью, от этого брака не осталось ребенка. Марлин исчезла из жизни Уокеров так же мгновенно, как и появилась.
Но еще долго я помнила его безумную любовь ко мне и непредсказуемое поведение, и это повлияло на меня. Сама того не желая, я начала ощущать всю безрадостность своей жизни.
И мне казалось, что я не создана для счастливой любви и брака.
Это чувство оставалось во мне следующие два или три года, все то время, пока я работала у Диксон-Роддов.
А затем моя жизнь неожиданно изменилась.
В тот день, в тот самый час, когда я встретила Ричарда Каррингтон-Эша.
Часть третья
История Розы-Линды
1
Февраль всегда был для меня трудным месяцем. Те, кто верит в астрологию, утверждают, что незадолго до или сразу после своего дня рождения человек сталкивается с очень важными жизненными вопросами. За мою короткую жизнь на этот день пало много серьезных событий: смерть отца, знакомство с Энсонами и Пятой симфонией Бетховена, встреча с Патом Уокером и так далее.
За три дня до моего двадцатипятилетия была мрачная, холодная погода, дул резкий северный ветер и в воздухе начинали кружиться снежинки. Я сидела за своим письменным столом и печатала очередное длинное письмо Маргарет и еще одно – Кэтлин. Потом, прервавшись, я решила принять ванну.
В тот вечер я собиралась в театр, на «Лебединое озеро».